Маленькие женщины

– Я знал, что доберусь до истины! Меня нельзя долго держать в неведении, – начал Тед с таким гордым видом, что Дэн не мог удержаться от смешка. – Ведь и тебе, Дэн, теперь легче? Тяжесть с души упала, да? Только доверься мне; тебе ничего не грозит, если только ты не поклялся молчать.

– Я поклялся.

– О… ну, тогда не говори, – и лицо Теда омрачилось, но в следующее мгновения он снова воспрянул духом и сказал с видом человека, повидавшего мир: – Ладно… Я понимаю… честь обязывает… молчание до смерти… и все такое. Рад, что ты постоял за твоего приятеля в госпитале. Сколько ты убил?

– Только одного.

– Негодяй, разумеется?

– Страшный мерзавец.

– Ну, не смотри так мрачно; я никаких возражений не имею. Сам был бы не прочь пальнуть в какого-нибудь из этих кровожадных мерзавцев. Потом, я думаю, пришлось прятаться и сидеть тихо?

– Довольно тихо и довольно долго.

– Удрал в конце концов и поехал к своим шахтам, и там совершил ужасно смелый поступок. Вот это, спору нет, интересная и стоящая жизнь! Я рад, что все теперь знаю, но болтать не буду.

– Смотри, помалкивай… Послушай, Тед… А если бы ты убил человека, это тревожило бы тебя… плохого человека, я хочу сказать?

Паренек открыл рот, чтобы воскликнуть: «Ни капли!», – но не произнес этих слов, как будто что-то в выражении лица Дэна заставило его внезапно изменить мнение.

– Ну, если бы это был мой долг, скажем, на войне или в порядке самозащиты, то я думаю, что нет. Но если бы я пальнул в него просто в гневе, то думаю, очень сожалел бы потом об этом. Пожалуй, я не удивился бы, если бы он начал мерещиться мне повсюду… и угрызения совести, наверное, стали бы меня мучить, как Арама[308] и других убийц… Ты не сердишься, нет? В твоем случае это ведь была честная схватка, да?

– Да, я был прав, но все равно жалею, что не остался в стороне. Женщины этого не понимают, они с ужасом смотрят на такие вещи. Поэтому потом так трудно; впрочем, это не так уж важно.

– Просто ничего им не рассказывай, вот они и не будут беспокоиться, – сказал Тед, кивнув с видом человека, знающего, как обходиться с противоположным полом.

– Не собираюсь никому ничего рассказывать. Да и ты, смотри, держи свои догадки про себя. Некоторые из них очень далеки от истины… Теперь можешь почитать вслух, если хочешь. – На этом разговор закончился, но Теду он доставил большое удовлетворение. С того времени он уже не заговаривал о тайне Дэна и лишь глубокомысленно таращил глаза, словно старая сова.

Последовали несколько недель затишья, во время которых Дэн скучал и досадовал на задержку, а когда наконец пришло известие, что необходимые ему документы готовы, почувствовал, что очень хочет поскорее уехать, за работой забыть о безнадежной любви и жить для других, раз не может жить для себя.

Так что в одно ветреное мартовское утро наш Синтрам уехал с лошадью и собакой, чтобы снова встретиться лицом к лицу с врагами, которые одолели бы его, если бы не помощь Небес и человеческая жалость.

– Ах! Кажется, что жизнь состоит из одних расставаний, и чем мы старше, тем труднее их переживать, – вздохнула миссис Джо неделю спустя, когда сидела вечером в гостиной Парнаса, где вся семья приветствовала возвратившихся из Вашингтона путешественников.

– Не только из расставаний, но также из встреч, дорогая. Вот мы уже здесь, и Нат на пути домой. Ищи светлую изнанку у каждой тучки, как говаривала мама, – отвечала миссис Эми, радуясь, что снова дома и не застала никаких волков, рыщущих возле ее овечьего стада.

– Я так беспокоюсь в последнее время, что не могу не брюзжать. Я все спрашиваю себя, какие чувства испытал Дэн, когда услышал, что не сможет проститься с тобой и Лори? Ты поступила благоразумно, но какую радость доставила бы ему возможность взглянуть еще раз на дорогие лица, прежде чем отправиться в прерии, – сказала миссис Джо с сожалением.

– Так, как вышло, гораздо лучше. Мы оставили записки и все, что, на наш взгляд, могло ему понадобиться, и ускользнули, прежде чем он пришел попрощаться. Бесс, кажется, в самом деле, испытывает облегчение, а уж о себе я не говорю, – и морщинка тревоги исчезла с высокого белого лба миссис Эми, когда она улыбнулась дочери, которая стояла чуть поодаль и весело смеялась, беседуя со своими кузинами.

Миссис Джо покачала головой, словно ей казалось, что найти светлую изнанку у этой темной тучи довольно трудно, но у нее не было времени, чтобы снова начать «брюзжать»: именно в этот момент в гостиную вошел мистер Лори, чем-то очень довольный.

– Новая живая картина для вас. Обернитесь к двери, мои дорогие, и скажите мне, нравится ли вам она. Я назвал ее «Всего лишь скрипач», по названию романа Андерсена[309]. А как бы назвали ее вы?