Маленькие женщины, или Детство четырех сестер

— Мама здорова, — сказала она, — но она устала и хочет оставаться весь день в своей комнате. Она предоставляет нам самим заботиться о себе. Странно! Это так не похоже на нее. Но она объясняет это тем, что она устала, проработав вдвоем с Анной всю эту неделю. Сегодня она предоставила нам самим управляться со всем.

— И прекрасно! — откликнулась Джо. — Мне и самой хотелось чего-нибудь нового. Все уже так надоело.

Действительно, все четыре сестры жаждали дела; праздность наскучила им по горло, и они принялись хозяйничать с неподражаемым рвением. Но вскоре им пришлось убедиться в истине постоянной поговорки Анны: «Хозяйство не игра». В чулане было вдоволь провизии, и пока Эмми и Бетси накрывали на стол, Джо и Мегги готовили завтрак, дивясь, что прислуга вечно жалуется на тяжесть своего дела.

— Я и маме отнесу завтрак, хотя она и сказала, чтоб мы о ней не заботились и что она сама позаботится о себе, — говорила Мегги, председательствуя за столом и разливая чай с видом собственного достоинства.

Девочки приготовили на подносе завтрак, и одна из них отправилась с ним наверх. Но чай перепрел до горечи, яичница была засушена, а сухари сожжены. Впрочем, миссис Марч все приняла с благодарностью и от души смеялась, когда Джо, принесшая завтрак, ушла из комнаты.

«Бедняжки! Пришлось им потрудиться. Но ничего, это им пойдет впрок», — подумала она, доставая принесенный ею для себя более вкусный завтрак и выбрасывая потихоньку тот, который прислали ей дочки.

Между тем внизу одно разочарование следовало за другим. Главного повара, Мегги, решительно преследовало несчастие.

— Давай я состряпаю обед, — вызвалась Джо. — Я вам буду услуживать, а вы будьте барынями; сидите за столом и отдавайте мне приказания.

Это любезное предложение было принято с признательностью, хотя Джо смыслила в кулинарном искусстве еще менее Мегги. Столовую наскоро прибрали, подмахнув сор под диван и спустив шторы, чтобы не было заметно пыли, которую лень было стирать. Джо, твердо уверенная в своих силах, послала к Лори записочку с приглашением его к обеду. Она хотела таким образом положить конец своей ссоре с ним.

— Лучше бы ты прежде позаботилась об обеде, а уж потом приглашала гостей, — заметила ей Мегги, узнав об ее опрометчивом гостеприимстве.

— Все будет хорошо. Я подам жаркое, с целой массой картофеля, спаржу и омара для приправы, как говорит Анна. Кроме того, у нас есть салат. Правда, мы не умеем делать его, но книга научит; а на десерт я приготовлю бланманже и землянику. Можно даже подать кофе, чтоб обед вышел на славу.

— Очень уж ты расщедрилась, Джо. Я полагаю, что ты ничего не сумеешь состряпать, кроме разве поджаренных сухарей, да и те сожжешь. Что касается до меня, то я умываю себе руки. Если ты пригласила Лори, так уж сама и отвечай за это.

— Я вас попрошу только быть любезными хозяйками — вот и все. Вы дадите мне ваши советы, когда они мне понадобятся, — сказала Джо, несколько уколотая.

— Лучше бы ты посоветовалась с мамой, прежде чем предпринимать что-нибудь, — заметила осторожная Метги.

— Конечно, посоветуюсь, — сказала Джо, задетая недоверием к ее искусству.

— Делайте, что хотите, не приставайте ко мне, — отвечала миссис Марч, когда к ней пришла за советом Джо. — Я иду в гости и ни во что не стану вмешиваться сегодня дома. Я даю себе один день отдыха: буду читать, писать, делать визиты и забавляться.

Джо показалось до такой степени странным видеть свою мать поутру сидящею за книгой и намеревающеюся целый день ничего не делать, что, случись землетрясение, затмение солнца или вулканическое извержение, оно не могло бы более удивить ее.

«Сегодня все идет как-то навыворот, — подумала она, сходя с лестницы. — Вон и Бетси плачет; должно быть, в ее семье случилось какое-нибудь несчастье. Недостает только, чтоб Эмми начала придираться. Ну, уж я же ее встряхну тогда!»

Входя в столовую, Джо увидала Бетси, рыдавшую над своей канарейкой Пипом, лежавшей в клетке вытянув ножки, как бы с последней мольбой дать ей поесть; канарейка издохла от голода.

— Это я виновата, я забыла о ней! У нее не было ни одного семечка в кормушке, ни одной капли воды! О Пип, бедный Пип! Какая я злая, негодная! — плакалась Бетси, держа на руке канарейку и стараясь оживить её своим дыханием.

Джо, посмотрев в полуоткрытые глаза маленького трупа и пощупав сердце, глубокомысленно покачала головой и предложила вместо гроба свой ящик из-под домино.

— Положи ее в печку, может быть, она отогреется и оживет, — посоветовала Эмми обнадеживающим тоном.

— Вот еще! Я уморила её с голоду, да еще изжарю? Нет, я сошью ей саван и зарою ее в могилку. Я никогда не заведу себе более птички, никогда, мой Пип, я не стою этого, — прошептала Бетси, прижимая к щеке свою фаворитку.

— Сделай похороны сегодня после обеда; мы все будем присутствовать. Полно плакать, Бетси; конечно, жалко птицу, но на этой неделе все идет как-то навыворот, и бедный Пип тяжелее всех поплатился за наше безделье. Сшей ему саван и положи его в мой ящик. После обеда мы сделаем торжественные похороны, — утешала Джо.