Маленький чайный магазинчик в Токио

– Твой голос становится таким протяжным и незаинтересованным, будто тебе все равно…

«Как проницательно», – подумал он.

– Нормально все. Просто слегка потрясен тем, что ты чуть было не нарушила общественный порядок. Харука пришла бы в ужас! Хотя… думаю, юная Маю была бы в восторге от твоего поведения.

– Я не подумала. Я… немного увлеклась. Просто видела картинку в голове. Мне нужно было подняться немного повыше, и когда он…

– Эй, не кори себя! Я просто тебя поддразнивал. Значит, ты не помнишь историю про фонарный столб?

Ее беспокойство улетучилось, когда на ее лице появилось осознание.

– Тебя арестовали. Очень хорошо помню; эта новость попала на первые полосы газет!

– Это потому, что Долли Фитцсиммонс стукнула полицейского, который помог мне спуститься с фонарного столба. Именно ее и арестовали.

На самом деле, если бы у этой долговязой модели не был бы так хорошо поставлен правый хук, он мог бы отделаться простым предупреждением, но вместо этого их двоих отправили в полицейский участок.

– Почему ты вообще забрался туда, наверх?

Он ухмыльнулся.

– Как и ты, хотел сделать идеальный снимок, и тогда это показалось логичным.

Мгновение она удивленно смотрела на него, а потом ее лицо расплылось в понимающей улыбке.

– Значит, я не одна такая…

Гейб неудачно рассчитал время для обратной дороги: начался час пик, и поезд метро, на который им нужно было сесть на главной линии, уже был забит до отказа. На платформе все стояли ровно вдоль белых линий, но, когда поезд подъехал к станции, все равно возникла давка, и их с Фионой понесло вперед, в толчею. В вагоне они оказались почти нос к носу, их разделял лишь поручень, на котором повисла Фиона. Чисто на автопилоте (всегда так делал!) он стал глазами сканировать ее лицо, хладнокровно проводя инвентаризацию портретного фотографа: выявлял причуды и отклонения от эталона, которые делали ее особенной. Он отметил легкую россыпь веснушек на носу и скулах, то, что волосы на виске чуть светлее, одна изогнутая бровь чуть выше другой, а широкая улыбка меняла ее лицо, буквально освещая изнутри, что делало Фиону еще более привлекательной.

Фиона резко подняла глаза, и Гейб увидел, как она вся напряглась, будто пыталась отодвинуться от него подальше.

– Все нормально? – он произнес одними губами.

Ее подвижный рот сжался, и она кивнула, однако сухожилия на ее шее это явно опровергали. С деланым спокойствием (хотя его-то она не обманет!) Фиона вздернула подбородок и посмотрела мимо Гейба.

Смущалась ли она их близостью из-за того, что произошло много лет назад? Ему было неприятно думать, что это так. Он крепче сжал поручень и намеренно вернулся к изучению ее лица. Его внимание снова привлек ее рот, он рассмотрел крошечные морщинки в уголках, маленькую впадинку под носом. Губы плотно сжаты (явный признак недовольства, хотя она отказалась это признавать), ее подбородок поднялся еще на сантиметр выше.

Как раз в этот момент поезд тряхнуло, и получилось, как в типичной сцене из фильма: их бросило друг на друга, она упала на него, а его руки легли ей на талию. Их лица соприкоснулись, и он уловил слабый аромат фрезии, когда помогал ей снова встать на ноги.

Она резко отпрянула, отворачиваясь и издав тревожный вздох – его словно ударили под дых. Теперь он чувствовал себя ужасно. Нужно было раньше ей сказать, что он ее узнал! А он все думал, почему она такая пугливая рядом с ним. Если ему не изменяет память, тот поцелуй случился по обоюдному согласию… Хотя… все-таки он точно помнил, что отстранился первым, потому что сквозь пелену желания пробился здравый смысл: подобное поведение для учителя совершенно неуместно.

Вероятно, переполненный вагон поезда – не самое подходящее место для такого разговора. Придется подождать вечера: она придет в студию, чтобы просмотреть сделанные за день снимки.

Глава 11

Ей не терпелось посмотреть на большом экране фотографии мальчика в Мэйдзи, а Гейб сказал, что она может заглянуть к нему в любое время до ужина (вечером его пригласила к себе Харука) – так что она решила поймать его на слове. В поезде он на нее как-то странно поглядывал, может, потому что она слишком эмоционально себя вела… Так странно, когда они находились в непосредственной близости, ее чувства к нему всколыхнулись вновь, и желание поцеловать его возродилось с тревожной настойчивостью. С ужасом она представляла, что он мог это понять, когда так пристально изучал ее лицо. Надо бы признаться во всем, обратить все в шутку: ха-ха, как же забавно, что в конечном итоге мы работаем вместе. Земля такая круглая!