Маленький чайный магазинчик в Токио

Основное освещение в студии было выключено, но она заметила отблески света в другой комнате. Он падал на затененную фигуру Гейба, стоящую перед фотографией Юми. Фиона замерла, и неожиданно при виде этой безутешной фигуры ее грудь наполнила жалость… Одна сторона его лица была освещена проникавшим сквозь двери лучом света, она заметила разрез его рта, мрачный и задумчивый. Ссутулив плечи, засунув руки в карманы, он выглядел таким потерянным. Видя его печальную позу, она не смогла его потревожить. Если бы у нее была под рукой камера, и фотографирование его сейчас не стало бы вторжением в личную жизнь, снимок вышел бы идеальным. Картина доведенного до отчаяния одиночества.

Осторожно, пытаясь не издать ни звука, она попятилась вниз по лестнице, ее ладони стали влажными. Она решила подготовиться. Некоторое время она постояла у подножия лестницы, ожидая, пока восстановится ровный пульс, а затем глубоко вздохнула. Нужно быть храброй; давно пора оставить этот глупый эпизод позади. Десять лет прошло – слишком долго он влиял на ее жизнь! Нет, это событие вовсе не разрушило ее жизнь, как любила говорить ее мама, просто на нее подействовало. Какое-то время это сдерживало ее, не давало делать то, что обычно делают в ее возрасте, но зато это стало переломным моментом. Не случись бы этого, сейчас бы она не имела того, чего достигла за последние годы – она этим очень гордилась! Гейбу не нужно знать о душевной боли, вызванной ее минутным безумием.

– Гейб? Ты там, наверху? – позвала она. – Это Фиона!

Она изо всех сил старалась, чтобы мягкие тапочки издавали звук на ступеньках, который дал бы понять, что она направляется наверх.

Она услышала, как он прочистил горло.

– Да, здесь, наверху!

К тому времени, как она поднялась, он перешел в другую комнату, теперь полностью освещенную, и присел на край стола.

Она беспечно ему улыбнулась, хотя внутренне напряглась, словно затянулись узлы макраме.

– Гейб!

– Фиона, – прервал он ее. – Мне нужно первым тебе кое-что сказать. Сначала я тебя не узнал, но…

– Ты меня помнишь…

Она замерла, волна жара поднялась до кончиков ее ушей. Господи, хоть бы земля разверзлась и поглотила ее прямо сейчас! Она боялась даже взглянуть на него. Просто не могла…

Когда он заговорил снова, она с благодарностью отметила, что его голос звучал доброжелательно.

– Я вспомнил буквально вчера.

– О… – произнесла она, потому что больше не могла ничего придумать.

– Прости, я… Возможно, мне следовало сказать что-то раньше, но… ты же сама ничего не говорила, так что я не был уверен, что это ты…

От стыда она опустила голову, сгорбилась и поджала пальцы на ногах.

– Все так неловко вышло…

Сглотнув, она подняла голову, чтобы украдкой на него взглянуть. Его лицо выражало заботу и участие.

– Не волнуйся, – ее голос дрожал, – я больше так делать не буду…

Он нахмурился еще сильнее.

– Я…

– На самом деле я должна перед тобой извиниться. С опозданием на десять лет. Но мне очень жаль. Повела себя как полная дура. Не знаю, что на меня нашло, – она вдруг замолчала и судорожно вздохнула.

– Ну, я разочарован! – Она вскинула голову и встретила его пристальный взгляд. Гейб улыбался, глаза искрились от веселья. – Я-то надеялся, что причиной была моя неотразимая привлекательность!

Он пошутил? Теперь ее дыхание со свистом вырывалось из груди.

– То есть ты… ты был не против?

– Против? Почему это я должен быть против поцелуя с обалденной длинноногой блондинкой?

– Я… – Она подняла ладони, безнадежно пожав плечами.

– Фи, ты была молода. – Выражение его лица смягчилось, и он поднял руку, как будто собирался коснуться ее лица, но затем неловко опустил ее. – Это было лестно… Я практически почувствовал себя рок-звездой!

– Ты ей тогда и был. Все девчонки были в тебя влюблены. – Она покраснела и заставила себя продолжать. Было бы намного проще, если бы она сказала что-нибудь про это еще в аэропорту! Уже забыли бы про все, а теперь она ведет себя с ним как непорочная невеста. – Я выставила себя на посмешище… Прости…

Гейб рассмеялся.

– Забавно, что мы смотрим на произошедшее с разных сторон… как на фотографии. Мне вспоминается великолепная молодая девушка, которая меня поцеловала… Спонтанно. Улучив момент. Она хватается за жизнь обеими руками! Мне тогда это так понравилось! Ты была такая бесстрашная и пламенная. И этот поцелуй… Что может не понравиться, если не брать в расчет того, что я на шесть лет старше и был тогда твоим учителем. Но, повторюсь, мне было лестно.

– Правда? – Фиона уставилась на него. Это не приходило ей в голову. И то, что он сказал о ней… Она не помнила за собой бесстрашные поступки. Тот последний семестр в школе смял ее уверенность, как использованную салфетку.