Маленький чайный магазинчик в Токио

Фиона вздрогнула и с трудом сглотнула. «Придурок!» Одно дело знать, что ты «статная» (звучит намного приятнее, чем «широкая в бедрах» – именно эту фразу обычно использовала ее мама), но Гейбу вовсе не обязательно на это указывать. Дома такого наслушалась! Раздражало, что ее мама мало того, что размером в половину ее бедра, да еще и с удовольствием прикладывала свои крошечные запястья, позвякивая золотыми браслетам, к рукам Фионы, которые в сравнении с материнскими походили на стволы деревьев. Она сыта по горло этим всем… Вообще-то она оказывала Гейбу услугу!

– Как, по-твоему, мне расслабиться, когда ты так на меня смотришь? Я не обязана этого делать, знаешь ли!

Сердито она переставила ноги, свирепо глядя на него в ответ, и откинулась на спинку дивана.

Гейб не обратил ни малейшего внимания на ее недовольство, вместо этого он бесстрастным взглядом пробежался по ее телу, будто она лишь предмет мебели.

– Хорошо, подумай о снимке, который ты сделала утром. Мужчина в черном рядом с поездом.

«Серьезно?» Ее гнев испарился из-за его полного безразличия. Злиться на него бессмысленно; он в рабочем режиме. Фиона тяжело вздохнула и мысленно вернулась в момент, когда она сделала тот снимок. Губы сами собой изогнулись – она вспомнила сильное удовольствие, когда смотрела в видоискатель. Подбородок непроизвольно слегка приподнялся. Чертовски хороший снимок, хотя так странно, что Гейб о нем заговорил; тогда, казалось, он не был им особо впечатлен… Этот человек – загадка, но было интересно наблюдать за тем, как он работает. А она для него была просто работой, ничем иным.

Щелк, щелк. Гейб делал снимки, спрятавшись за камерой, а потом наконец сказал:

– Так. Хорошо, а теперь давай повернись ко мне лицом, поставь оба локтя на колени, подперев подбородок руками, и взгляд – прямо в камеру! Хочу посмотреть, как ляжет тень.

Обреченно поджав губы, она сменила позу, хотя ее так и подмывало добавить комментарий (солнце же переместится, когда приедет актер!), но Гейб был полностью погружен в работу. Она уже перестала стесняться – он же не обращал на нее внимания. В течение следующих нескольких минут он поправлял и менял ее положение, особо с ней не разговаривая, только давал отрывистые инструкции.

Затем он вышел из-за камеры и стал бесстрастно ее изучать, его губы подергивались, а взгляд был острым и полностью сосредоточенным на ней. Ей хотелось спрятаться от этого пристального взгляда; казалось, он видел ее насквозь, но в то же время совсем не замечал.

Прищурив глаза, держа камеру в одной руке, он кивнул на противоположный конец дивана.

– Я хочу, чтобы ты легла во весь рост на диван. Голову положи в тот конец.

Она неуверенно посмотрела туда, куда он указал, но он нетерпеливо закивал.

– Прямо растянись и распусти волосы.

– Волосы?

Гейб кивнул, опустил камеру, и еще до того, как она успела дотронуться до волос, он потянул за резинку. Пальцы одной руки он запустил в ее косу, распуская и высвобождая волосы. В нетерпении он внезапно бросил камеру на диван рядом с ней и обеими руками откинул ее волосы с лица, его руки скользнули по ее голове, а большие пальцы легли на ее скулы. От этого прикосновения в ее груди будто вспыхнул фейерверк, и она резко вдохнула. Это прозвучало ужасно громко в тишине комнаты. Руки на ее лице замерли, хотя один большой палец продолжал касаться ее скулы, когда он посмотрел в ее испуганные глаза, удерживая ее взгляд. Его губы растянулись в нежной улыбке.

– У тебя красивые волосы, Фи… – От этого хрипловатого голоса у нее почти остановилось сердце. – Очень красивые!

На какой-то безумный момент (определенно безумный, учитывая, что однажды она уже была в подобной ситуации и поняла все превратно) она искренне подумала, что он собирается ее поцеловать. И, как бы глупо это ни было, она приоткрыла губы в безнадежном, беспомощном ожидании.

Затем, словно взяв себя в руки, он откинул ее тяжелую копну волос с плеч и сделал шаг назад, снова приняв деловой вид.

– Я хочу, чтобы ты легла на спину, положив голову на подлокотник, так, чтобы волосы ниспадали, как водопад.

Ощущение близости испарилось, и Фиона моргнула, ей потребовалась секунда, чтобы понять его слова.

– Зачем?

– Потому что я хочу посмотреть, как это выглядит! – сказал он, будто это было совершенно очевидно, а она полная тупица, раз спрашивает.

Когда она начала двигаться, он снова поднял камеру.

– Хорошо, – сказала она, слегка ошеломленная, и приподняла руками волосы. Еще до того, как она заняла обговоренную позу, он начал фотографировать.

– Правильно. Ложись. Вот так.

– Лечь?

После его решительного кивка (будто это самая очевидная вещь в мире!), она сделала, как ее попросили, даже несмотря на то, что чувствовала себя глупо, лежа во весь рост на диване, и была крайне озадачена. Для чего это? У кинозвезды, что ли, длинные волосы? Неужели он отрастил их для роли? Она перекинула волосы через руку, и Гейб подошел и пригладил их одной рукой.

– Как красиво! Теперь подними одну ногу, согни ее в колене, а другой ногой снимай ботинок.

Она протестующе подняла голову.