Маленький чайный магазинчик в Токио

– Кошмар, я просто никакой… – пробормотал Гейб, широко зевая, когда они усаживались на места в поезде до Фудзиёсиды. – Я полночи не спал, вел переговоры с «Санди таймс», чтобы организовать съемку Бекхэма. Уже все точно.

Он взял свою камеру, вынул ее из чехла, поменял настройки, нажав несколько кнопок, и положил ее на сиденье рядом с собой.

– Потрясающе, – прошептала она. – Молодец! Только не зевай, а то я тоже начну; после вчерашнего я тень самой себя.

Он широко ей улыбнулся.

– Как сходили в ресторан роботов?

– Маю великолепно провела время, – пробормотала она, а затем скорчила гримасу. – А вот я, кажется, получила ожог глазных яблок. Весь этот неон и мигающие огни… На моей бедной сетчатке останутся шрамы на всю жизнь. Ты хоть видел эти штуки? Там есть ужасающие…

Он рассмеялся.

– Теперь ты понимаешь, почему я тебя туда не повел?

Посещение этого ресторана стало определенно одним из самых странных событий в жизни Фионы. Огромные роботы-самураи верхом на стеклянных лошадях. Гигантский тираннозавр рекс, на спине (а потом и во рту!) которого танцовщицы в серебристо-бирюзовой одежде исполняли танец в стиле Барбареллы. Люди верхом на монстрах, похожих на покемонов, стреляющие лазерными лучами неонового света. Она это будет еще долго вспоминать…

– Вероятно, один снимок оттуда я включу в выставку… чтобы показать контраст между современной и традиционной стороной Японии. И я сделала пару отличных кадров Маю для Сэцуко и Харуки. Она еще та сорвиголова! А я всегда считала, что японские дети послушные и хорошо себя ведут.

– Думаю, что Маю уходит в отрыв, когда родителей нет рядом, но, как и большинство японских детей, она очень уважительно относится к старшему поколению.

– Ну, еще у меня есть несколько ее фотографий, на которых она не такая несносная… Если не возражаешь, я бы хотела поработать в студии и сделать фотоальбом для них, подарю им в качестве благодарности, когда буду уезжать.

– Подлиза! – сказал Гейб, подавляя очередной зевок. – Им это чертовски понравится! Неудивительно, что Харука так тобой восхищается…

– Думаю, ты по-прежнему ее любимчик.

– Даже не знаю почему. – Он откинулся на сиденье, потирая бледные тени под глазами.

– Потому что ты ее обожаешь…

– Она сварливая, требовательная старуха!

– Гейб! – запротестовала Фиона, повысив голос, и тут же снова перешла на шепот, оглядываясь на других пассажиров. К счастью, никто, казалось, не заметил ее плохие манеры. – Она не такая!

– Ты видела ее только с хорошей стороны… – Несмотря на его тихое ворчание и яростный шепот, она заметила в его глазах блеск.

– Это потому, что я идеальная гостья, – ухмыльнулась Фиона, глядя на него.

– Кто тебе это сказал?

– Сэцуко.

– Видишь, говорю же, ты подлиза. – Он скрестил руки на груди и откинул голову на подголовник.

Она закатила глаза и вытащила путеводитель.

– И ботанка! – прошептал он, легонько подтолкнув ее руку, и закрыл глаза.

– Мне нравится знать, куда я еду, а тебе что – нет?

– Нет, люблю, знаешь, приключения! К тому же я уже там бывал.

– На озере Кавагичико?

– Не там. Я поднимался на гору Фудзи пешком. Но это возможно только в июле и августе. Тебе придется еще раз сюда приехать.

– Знаешь… я бы приехала. Мне кажется, сейчас я только прошлась по верхам. Всякий раз, когда я разговариваю с Сэцуко или Харукой, они рассказывают мне что-то увлекательное о философии или культуре этой страны. Так много всего… Удивительное место!

Гейб открыл глаза, откинул голову на подголовник и стал внимательно ее рассматривать, на его лице медленно расплылась улыбка, как будто сквозь сон. От этого его теплого взгляда ее сердце встрепенулось.

Затем он взял камеру, что лежала у него на колене и, прежде чем она успела запротестовать, быстро сделал пару снимков.

– Гейб!

– Извини, просто у меня появилась идея для кадра… в поезде. Хотел посмотреть, как примерно выйдет. Задний план размыт, ну знаешь. Художественная картинка.

– А-а-а… – Она откинулась на спинку сиденья, настороженно на него поглядывая. Он улыбнулся ей, все такой же полусонный.

– Что?

– Ты – невероятная. – Он продолжал смотреть на нее с этой нежной улыбкой, от которой ее сердце замирало. – Ты напоминаешь мне о том, что я забыл. Что принимаю как должное…

Он снова закрыл глаза, и на мгновение она подумала, что он заснул.

Что-то коснулось ее руки, она посмотрела вниз: он взял ее руку в свою, и их пальцы переплелись.

– Я и забыл, какое особенное место эта страна, – пробормотал он. – Харука. Она пыталась… напомнить мне. Я не обращал внимания. Когда я впервые приехал, то был очарован этими контрастами, этой духовностью. Но потом на время заблудился.

– А теперь?

Фиона наблюдала за его лицом, видела, как сожаление отразилось на его лице.

– Тапервер, – пробормотал он, или, по крайней мере, это прозвучало именно так. Видимо, какое-то японское слово…

Она ждала, что Гейб объяснит, но он только снова нежно ей улыбнулся, сжал ее руку, а затем откинул голову на подголовник и заснул.