Маленький друг

Люди проталкивались мимо них. Где-то рядом гремел орган (“Ближе, Господь, к Тебе” – скукота, впрочем, Гарриет никогда не могла угадать, от чего старушки могут прийти в восторг).

– Туберозы! – выдохнула Аделаида, и ее нос в профиль был до того похож на нос Либби, что у Гарриет отвратительно сжалось сердце. – Понюхай! – она подтащила Гарриет к огромному букету, который стоял в фарфоровой вазе.

Орган был ненастоящий. В нише за столиком Гарриет углядела катушечный магнитофон, спрятанный за бархатными занавесками.

– Мои любимые цветы! – Аделаида все подталкивала ее поближе. – Вот эти, меленькие, видишь? Ты только понюхай, милая!

У Гарриет скрутило живот. В комнате было до того жарко, что аромат казался липким, убийственно приторным.

– Божественный запах, правда? – спрашивала Аделаида. – Они у меня в свадебном букете были…

В глазах у Гарриет зарябило, с боков наползла чернота. Не успела она опомниться, как свет покосился и чьи-то крепкие пальцы – явно мужские – ухватили ее под локоть.

– Ну, обморок не обморок, а если не проветрить, голова у меня от них сразу начинает болеть, – говорил кто-то.

– Надо ее на воздух вывести, – сказал незнакомец, который держал Гарриет на руках – невероятно высокий старик, волосы у него были белоснежные, а брови – черные и кустистые.

Несмотря на жару, одет он был в вязаную безрукавку с треугольным вырезом, а под ней – еще рубашка и галстук.

Откуда ни возьмись налетела Эди – вся в черном, будто злая колдунья из “Страны Оз” – и уставилась на Гарриет. Несколько секунд мерила ее ледяным зеленым взглядом. Потом поднялась (все выше, выше и выше) и сказала:

– Пусть посидит в машине.

– Я ее отведу, – сказала Аделаида.

Она взяла Гарриет за левую руку, а старик – за правую (он был совсем старый, ему было, может, уже за восемьдесят, а то и все девяносто), и они с ним вывели Гарриет за дверь, на слепящее солнце – шли они еле-еле, примеряясь скорее к шагу старика, чем к Гарриет, хоть у той и подгибались колени.

– Гарриет! – театрально воскликнула Аделаида и сжала ее руку. – Ты, верно, и не знаешь, кто это! Это мистер Джей Роудс Самнер, у него дом был совсем неподалеку от нашего!

– “Чиппокс”, – уточнил мистер Самнер, важно выпятив грудь.

– Ну, конечно же, “Чиппокс”. От “Напасти” прямо вниз по улице. Помнишь, Гарриет, мы тебе рассказывали про мистера Самнера, который уехал в Египет по дипломатической службе?

– Я знал твою тетю Адди, когда она была совсем крошкой. Аделаида игриво рассмеялась:

– Ну, не такой уж и крошкой. Гарриет, я думала тебе будет интересно пообщаться с мистером Самнером, раз уж ты так интересуешься Тутанхамоном и всяким таким.

– Я в Каире недолго был, – сказал мистер Самнер, – только во время войны. Тогда в Каире кого только не было. – Он прошаркал к длинному черному лимузину-катафалку, нагнулся, просунулся в окошко с пассажирской стороны, чтобы поговорить с шофером. – Приглядите за этой юной леди, хорошо? Она тут полежит немножко на заднем сиденье.

Шофер, у которого на голове было громадное темно-рыжее афро, а лицо белое, как у Гарриет, вздрогнул, выключил радио.

– Чего? – Он завертел головой, не зная, куда смотреть – то ли на дряхлого старика, который торчал в окне, то ли на Гарриет, которая забралась на заднее сиденье. – Плохо ей?

– А знаешь что, – сказал мистер Самнер, который вслед за Гарриет просунул голову в темное нутро лимузина, – тут, судя по всему, и бар есть!

Тут шофер наконец встрепенулся, выпрямился.

– Нет, сэр, мистер, это в другой моей машине! – ответил он шутливым, снисходительным и преувеличенно любезным тоном.

Мистер Самнер одобрительно хлопнул по крыше лимузина, и они с водителем расхохотались.

– Замечательно! – сказал он. Руки у него тряслись, и хоть соображал он нормально, но все равно Гарриет впервые видела, чтоб такой старенький и дряхлый человек мог самостоятельно передвигаться. – Замечательно! Значит, дела у тебя идут отлично?

– Не жалуюсь.

– Рад слышать. Так, девочка, – сказал он Гарриет, – чего тебе хочется? Хочешь кока-колы?

– Ой, Джон, – пробормотала Аделаида, – да не нужно ей ничего. Джон! Гарриет уставилась в одну точку.

– Ты только знай, что твою тетю Либби я любил больше всего на свете, – сказал мистер Самнер. Голос у него был старческий, надтреснутый, а выговор – настоящего южанина. – На этой девушке я бы женился, если бы только она за меня пошла!

У Гарриет на глаза навернулись возмутительные слезы. Она сжала губы и постаралась не расплакаться. В машине была страшная духота.

Мистер Самнер сказал:

– Когда твой прадедушка помер, я и впрямь попросил Либби за меня выйти. А мы тогда уж старые были, – он усмехнулся. – Знаешь, что она мне ответила? – Он заметил, что Гарриет на него не смотрит и легонько постучал по двери машины. – Эй! Знаешь, милая, что она сказала? Она сказала, что, может, и согласилась бы, если б только не надо было в самолет садиться. Ха-ха-ха! Чтоб вы понимали, юная леди, я тогда в Венесуэле работал.

Стоявшая позади него Аделаида что-то сказала. Старик еле слышно произнес:

– Черт меня дери, прямо вылитая Эдит!