Маленькое лыжное шале в Швейцарии

– Она настроена очень негативно. Это истощает силы других гостей. Как по ней, все в жизни неправильно. Она не несчастна, просто не хочет наслаждаться жизнью. Похоже, ей больше нравится ныть. Но это влияет на других гостей. Я не хочу, чтобы мои гости были настороженными, озирались по сторонам, как маленькие медвежата, когда заходят в гостиную, беспокоясь о том, с кем им, возможно, придется сидеть рядом за ужином. В крупном отеле это не имеет большого значения – там можно спрятаться от людей.

– Понимаю. Однажды в наш кемпинг приехала ужасная пара, которая разбила свою суперроскошную палатку на десять человек рядом с нашей. У них был холодильник для вина, раскладные кровати и газовое барбекю «Вебер», и они все время рассказывали нам, насколько их оборудование больше и лучше нашего. – Мина усмехнулась воспоминанию. – Дерек развеселился. Специально принижал каждое их хвастовство. Сказал им, что наша палатка – из мусорки, барбекю куплено в благотворительном магазине и что он гоняет нас с сестрой к ручью за пивом, которое оставил охлаждаться в воде. В кемпинге мы могли довольно легко от них оторваться. Они стали предметом наших шуток. Но я понимаю, как такие люди, находясь в непосредственной близости, могут испортить выходные.

– Вот именно. Мне нужно будет посмотреть, как поведут себя мистер и миссис Барнс во время этого визита. В прошлый раз, когда они были здесь, я едва не запретила им снова бронировать номер.

– Что они сделали не так?

Амелия, нахмурившись, обдумала вопрос, прежде чем ответить.

– Думаю, я оставлю тебя делать выводы самостоятельно. Скажешь мне потом, что думаешь.

– Это нечестно.

– Мина, дорогая, ты всегда такая нетерпеливая. Но мне хотелось бы узнать твое мнение.

Мина была заинтригована встречей с этой парой; ей стало интересно, что имела в виду Амелия.

– Итак, ты расскажешь, что заставило тебя отправиться в Швейцарию?

Вопрос Амелии застал ее врасплох, она промолчала, скорее из-за шока, чем из-за нежелания признаваться, и Амелия добавила:

– Конечно, ты не обязана рассказывать. Мне просто интересно, чем я могу тебе помочь.

– Ты имеешь в виду, починить меня? – с внезапной усмешкой уточнила Мина, поняв, что именно это Амелия делает со своими гостями. Простодушная улыбка крестной и беззаботное пожатие плечами не обманули ее ни на минуту. – Это то, что ты делаешь для своих гостей, верно?

– Я не считаю, что чиню людей, но определенно делаю все возможное, чтобы они стали счастливее.

– На самом деле я вполне счастлива. Просто не туда свернула, и меня это неприятно разбудило. – В беззаботной шутливой манере она рассказала Амелии о Саймоне, предложении, публичном унижении, когда узнала, что у него роман, и о смурфике. Теперь, немного отрешившись от произошедшего, она смогла все рассказать и сделать вид, что это действительно было довольно забавно даже несмотря на то, что слова Саймона задели ее.

Амелия смеялась, прикрываясь ладонью, и покачивала головой, но по ее лицу текли слезы.

– Это… Мне не следовало бы этого говорить, но это очень забавно, и он и эта девушка Белинда это заслужили. И, – ее глаза сузились с преданным блеском, свидетельствующим о том, что она никогда не даст крестницу в обиду, – они оба повели себя очень скверно. Мне так жаль, Liebling [65]. – Она протянула руку и положила ее на руку Мины. – Он не заслуживал тебя и потерял, потому что оказался слишком глуп, чтобы тобой дорожить.

И именно поэтому Амелия была такой особенной. Она всегда принимала сторону Мины, на все сто процентов. Между ними существовало особое взаимопонимание, и так было всегда, даже когда Мина была маленькой девочкой. Амелия завладела ее сердцем.

Мина печально улыбнулась.

– Ты права. Он меня потерял.

Амелия снова сжала ее руку как раз в тот момент, когда поезд подъехал к их станции.

Встав, они принялись снова натягивать пальто, шапки, шарфы и перчатки. Когда они ступили на платформу, холодный воздух ударил Мине в лицо, и это на мгновение отрезвило ее. Она повернулась к Амелии.

– На самом деле это не смешно. Он прав. Жизнь должна быть чем-то бо́льшим, чем просто развлечением. Как он сказал, веселье не длится вечно. Я все думаю о своих родителях. Посмотри, к чему привело их веселье.

– Ох, милая, – Амелия коснулась ладонью ее щеки. – Мне так жаль. Они были слишком заняты собой.

– Да, и они подстрекали друг друга. Возможно, если бы кто-то из них оказался более благоразумен, это могло бы затормозить развитие событий. Возможно, они все еще были бы рядом.

– Как знать, – отозвалась Амелия. – Тут уж ничего не изменишь. Все, что ты можешь сделать, – это жить как можно лучше.

– Мм, – задумчиво протянула Мина, еще раз мысленно прикоснувшись к пресловутому надколотому зубу.

Погруженные в свои мысли, они не произнесли ни слова, пока среза́ли путь через поля от станции к шале, хрустя снегоступами по утрамбованному снегу. Мина задавалась вопросом, дружила ли бы Амелия с ее родителями все эти годы, изменились ли бы они с возрастом, могли ли укротить свои привычки.

* * *