Малгобекский бастион. Поворотный момент битвы за Кавказ. Сентябрь–октябрь 1942 г.

В целом советские стрелковые части продемонстрировали под Малгобеком стойкость в обороне, умение вести ближний бой в сложных условиях, в том числе и с противником, активно и в большом количестве применявшим виды оружия с сильным психологическим воздействием (танки, шестиствольные реактивные минометы, огнеметы, тяжелые гаубицы и мортиры).

Редкие случаи, когда стрелковые соединения на непродолжительное время теряли боеспособность и «выключались» из боя, относились скорее к исключениям, когда возникали совершенно «нештатные» ситуации с очень уж резко отличающимся от обычного течением боя (как, например, 28 сентября под Сагопшином – как уже отмечалось, в тот день своеобразный кратковременный ступор поразил и советскую, и немецкую пехоту, неожиданно оказавшуюся в самой гуще встречного танкового сражения – явления довольно редкого даже для ожесточенной вооруженной борьбы на советско-германском фронте).

Не менее эффективно действовал в обороне и противник. Позволим привести здесь пространную цитату из работы А. А. Гречко, характеризовавшего в своем капитальном труде «Битва за Кавказ» оборону немцев следующим образом: «Что же собой представляла оборона противника? Его оборонительные позиции включали довольно развитую сеть траншей и ходов сообщения, насыщенных огнем пулеметных и орудийных дзотов, минометов и отдельно вкопанных танков, а также имели большое количество землянок. Промежутки между узлами обороны были минированы, местами заполнены окопами-ячейками для автоматчиков. В первые дни наступления во всех наших полках было много потерь не только от танковых контратак противника, но и его минных заграждений. Отступая, противник заминировал дороги, отдельные окопы-ячейки, тропы, мосты и проходы. Захваченные в последующие дни наступления оборонительные рубежи в инженерном отношении были менее развиты и носили следы поспешного оборудования. Характерно, что контратаки, количество которых возрастало с нашим продвижением в глубину обороны противника, осуществлялись чаще всего танковыми подразделениями. Пехотные подразделения использовались, как правило, для огневого боя и оборудования позиций на очередных рубежах обороны. Обычно бой протекал в такой последовательности. Когда наши наступавшие части, преодолев минные заграждения и артиллерийско-минометный огонь противника, приближались к очередному его оборонительному рубежу, враг контратаковал танками наиболее выдвинувшееся наше подразделение, вынуждая его замедлить или даже прекратить дальнейшее продвижение. С наступлением темноты он отводил основную часть своих сил на следующий рубеж обороны. На ночь оставалось прикрытие в составе небольших сил артиллерии, минометов и танков с саперным и пехотным подразделениями, которые всю ночь ракетами освещали линию фронта и, как только где-либо замечалось движение с нашей стороны, сосредоточивали туда огонь. С утра следующего дня, подтянув за вечер и ночь свою артиллерию и минометы, наши войска создавали перевес над силами прикрытия противника и вынуждали его к отходу. Далее все повторялось сначала. Противник вел подвижную оборону, наши войска методически разрушали ее, при этом не уничтожали врага на месте, а выталкивали его на следующий рубеж. Казалось бы, при такой тактике действий противника следовало нанести одновременно по обоим его рубежам обороны мощный огневой удар и вслед за ним продвинуться в глубину, уничтожив его живую силу и технику. Но для этого не хватало сил, и в первую очередь огневых и подвижных средств» [131, с. 194].

Основная боевая нагрузка, ложившаяся на пехотные части, предопределила, соответственно, то, что именно среди них были и самые большие потери.

Например, дивизия «Викинг» понесла в этих боях больше потерь (особенно в личном составе и танках), чем за 15 предыдущих месяцев, проведенных ею в почти непрерывных боях на советско-германском фронте, как указывает ее историк Теодор Хоффман [171, с. 14]. При этом потери были высоки не только в периоды усиления напряженности боев (такие «пиковые» моменты сражения, как первая атака на Сагопшин 26 сентября, танковое сражение 28 сентября, штурм Малгобека 5–6 октября), но и на завершающем этапе Малгобекской операции – даже в последние дни «войны высот», когда обе стороны уже окончательно выдохлись и были не в состоянии предпринять сколько-нибудь значительные наступательные действия. Например, 16 октября в сводках из «Викинга» значатся 13 убитых (4 офицера и 9 солдат), 24 раненых (из них 1 офицер) [319, f. 1072].

Да и потери других немецких соединений в ходе этих боев были также очень велики. Это видно и из немецких документов, и из показаний пленных, приводящихся советскими источниками. Так, один из пленных солдат 9-й роты 50-го ганноверского полка 111-й пехотной дивизии (того самого полка, который первым создал основной плацдарм на южном берегу Терека в первых числах сентября) показал: «В нашей роте осталось не более 25 человек, и ни одного офицера».