Малгобекский бастион. Поворотный момент битвы за Кавказ. Сентябрь–октябрь 1942 г.

В то же время тот факт, что среди потерь в танках, понесенных советской стороной в сражении 28 сентября, больше половины составили Т-34, считавшиеся наиболее совершенными из советских боевых машин, свидетельствует о возросших боевых возможностях новых усиленных модификаций немецких танков (поскольку, в отличие от немцев, потери которых в тот день были причинены действиями различных родов советских войск, советские танки 28 сентября поражались в основном огнем танковых пушек врага).

Хотя массированное применение танков приходится в основном на сентябрь – первый месяц Малгобекской оборонительной операции, значительные потери в танках противник нес и в другие дни, в том числе и в период «войны высот» после взятия Малгобека.

Например, 14 октября вследствие советского артиллерийского огня, усилившегося в тот день, немцы только в полосе дивизии «Викинг» потеряли 7 танков, из них 1 безвозвратно, еще 3 вышли из строя по техническим причинам [317, f. 1110].

15 октября дивизия СС потеряла 1 танк Pz III, уничтоженный прямым попаданием артснаряда, и 3 самоходных орудия. В дивизии осталось 38 боеспособных танков [318, f. 1091].

16 октября при штурме отметки 701 эсэсовцы также потеряли три танка [319, f. 1072].

Не брезговали обе стороны использованием в бою трофейных танков. Так, на вооружении 52-й бригады стояли трофейные Pz III и Pz IV. Нередко они использовались советскими танкистами весьма эффективно. Так, при отражении серии атак немецкой пехоты под Сагопшином 4 октября танкисты бригады Филиппова организовали преследование отступающих после провала очередной атаки немцев 4 танками – 3 «Стюартами» и 1 трофейным Pz III. Причем экипаж последнего добился наибольшего успеха. Трофейная «тройка» ворвалась в боевые порядки немецких подразделений, уничтожив при этом до роты пехотинцев, две автомашины и одну бронемашину противника, после чего сумела благополучно вернуться на свои исходные позиции [154, с. 149]. Успеху этого рейда способствовал, очевидно, эффект внезапности (видимо, немцы приняли машину за свою).

Не меньшее значение, чем действия танковых войск, имела под Малгобеком и организация противотанковой обороны в широком смысле. На танкоопасных направлениях плотность противотанковых орудий составляла: на вознесенском – 14 орудий на километр фронта, на сагопшинском – 33, на эльхотовском – 16 орудий [131, с. 114].

То, что борьба с танками составит основное содержание будущего сражения и от ее успеха будет в конечном счете зависеть исход битвы за Малгобек, понимали и советские бойцы и командиры еще накануне описываемых в этой книге событий. Методам борьбы с танками, например, во многом было посвящено совещание комсостава 11-го гвардейского корпуса, состоявшееся в штабе генерала И. Рослого накануне переправы немецких войск через Терек. «Свою задачу мы видели и в том, чтобы усилить борьбу с танкобоязнью», – пишет Рослый в своих мемуарах [71, с. 105].

Еще в первых числах сентября генерал Рослый, только что назначенный командиром 11-го гвардейского корпуса, обратился к посетившим его соединение командующим Северной группой войск и 9-й армией генералам Масленникову и Коротееву с просьбой усилить корпус противотанковыми средствами, в том числе хотя бы одним танковым батальоном. Однако он получил категорический отказ. Масленников обосновал это свое решение тем, что, во-первых, Клейст может нанести удар и на другом участке, а во-вторых, танков у Северной группы очень мало. Сдобрив этот отказ пожеланием Рослому «воевать не числом, а умением», оба командующих отбыли из 11-го корпуса [71, с. 107].

Нехватку противотанковой артиллерии предлагалось восполнять огнем ПТР, широким использованием противотанковых гранат и бутылок КС, для чего в каждом взводе надо было иметь одну-две группы истребителей танков.

Характерной чертой практики советских противотанкистов в ходе боев под Малгобеком было устройство своего рода «семинаров по обмену опытом», своеобразных слетов, самый крупный из которых состоялся 20 сентября 1942 г. – то есть в самый разгар сражения – в районе Вознесенской. На «слете истребителей танков», в котором приняли участие такие высокие гости, как командующий 9-й армией генерал-майор К. А. Коротеев, член Военного совета дивизионный комиссар С. Е. Колонин, командир 11-го гвардейского корпуса генерал-майор И. П. Рослый и др., присутствовало 99 истребителей танков: бронебойщиков, артиллеристов, гранатометчиков, минометчиков [133, с. 145].

Как происходил обмен опытом между испытанными в боях ветеранами-бронебойщиками, хорошо описано в мемуарах В. П. Савельева: