Малгобекский бастион. Поворотный момент битвы за Кавказ. Сентябрь–октябрь 1942 г.

Бывший санинструктор этого госпиталя Е. В. Пивоварова вспоминала: «Однажды перед зданием госпиталя мы кормили раненых. День был солнечный, теплый. Ну чем мы могли подкрепить раненых бойцов (солдатский паек – и все). Подошли два старика из местных жителей, сели недалеко от нас и молча стали наблюдать за нами. Посидели так некоторое время, покачали головами и, ничего не сказав, ушли. А вскоре к нам пришли женщины, они принесли свежеиспеченные кукурузные чуреки, глиняные горшки с маслом, круги домашнего сыра. На следующий день принесли и кур вареных. Сколько мы находились в этом селе, ачалукские женщины поставляли нам продукты, кто что мог. Мы остались им навсегда благодарны» [82, с. 67].

Всякая война – это особая, экстремальная ситуация, в которой, однако, продолжается человеческая жизнь. В ходе войны (тем более такой длительной, тяжелой и кровавой, какой была Великая Отечественная война) раскрываются разные стороны людей – и низкие, шкурные, и высокие, героические. Долгие годы пропаганда и официальная историография и литература изображали картины войны героическими красками, и всякая попытка дать более широкую и правдивую картину жизни человека на войне расценивалась как идеологическое преступление, чуть ли не святотатство. На самом деле полная картина того или иного военного события невозможна без обращения к жизни людей на войне – и солдат в окопах под огнем или во время короткого отдыха, и гражданского населения, прихотью истории брошенного в кровавую круговерть военного лихолетья. Изучение и анализ того, каковы были взаимоотношения и внутри этих групп, и между ними, во многом позволяет получить объемную картину происходившего на фронте и в тылу и увидеть настоящее лицо войны – в ее одновременно отталкивающей и возвышенной, приземленной и героической ипостасях.

Моральный дух советских войск, оборонявших Малгобек, был, безусловно, достаточно высок. В любом ином случае такая сложная задача, как оборона важнейшего рубежа на протяжении полутора месяцев против отлично вооруженного и оснащенного, опьяненного непрерывными победами предшествующих месяцев и, вне всякого сомнения, сильно мотивированного врага, не смогла бы быть решена настолько эффективно. В этой ситуации боевой дух бойцов и командиров, которому в советское время придавалось гипертрофированное и порой даже мифологизированное значение (при этом такие факторы, как численность, качество вооружения и оснащения, вопросы снабжения и управления, являющиеся ключевыми в любой войне, нередко отходили в советской историографии, особенно первых послевоенных лет, на второй план), и на самом деле следует признать аспектом если и не ключевым, то по меньшей мере одним из важнейших.

Тем не менее общая атмосфера лишений, ежедневных тягот военных будней, нахождения на пороге смерти далеко не во всех будила их лучшие качества. Такие явления, как мародерство, трусость, уклонение от выполнения приказа, являвшиеся неразлучными спутниками всякой войны и всякого сражения, в боях под Малгобеком также имели место и в рядах сражавшихся здесь советских частей и соединений.

Трудно сказать, насколько распространенными были в войсках такие эксцессы. Нет, во всяком случае, основания полагать, что они получили широкое распространение.

Во-первых, в документах войск, которые держали оборону на малгобекских рубежах, относительно немного упоминаний о фактах такого рода, хотя нельзя утверждать и то, что они являлись единичными.

Во-вторых, сама атмосфера, царившая в войсках во второй половине 1942 г., особенно после выхода печально знаменитого приказа № 227 от 28 июля 1942 г. – или, как его называли в ту пору, приказа «Ни шагу назад!» – с его драконовскими мерами по установлению и поддержанию дисциплины, не способствовала распространению подобных явлений.

Между тем меры, направленные на то, чтобы поддержать дисциплину и безжалостно бороться с паникерством и трусостью, которые предписывал приказ Сталина, оборачивались зачастую, как это и прежде, и потом не раз бывало в советской действительности (особенно сталинского времени) с любой инициативой по выполнению указаний сверху, вели к «перегибам», ценой которых, как правило, была (в соответствии с суровыми законами военного времени) человеческая жизнь. Чрезмерная суровость и подозрительность нередко приводили к трагическим эксцессам.

Дисциплинарные нарушения, причем не только со стороны бойцов, но и командиров в частях, сражавшихся под Малгобеком, отмечались еще в период, предшествовавший началу оборонительной операции. В ходе же самого сражения нервы у многих необстрелянных бойцов и даже уже участвовавших в боях не выдерживали – слишком велико было физическое и психологическое напряжение. Случаи неповиновения приказу и неподчинения командирам в любой армии в военных условиях караются строго. В РККА же сентября – октября 1942 г., в условиях недавно вышедшего и усердно выполняемого на всех уровнях приказа № 227, последствие такого ослушания могло быть только одно – расстрел на месте.