– Но мы и не отрицали, что подобное имело место, – сварливо добавила первая.
– Вы должны понимать, что конфиденциальность обслуживания клиентов – очень важное условие для такого небольшого предприятия, как наше, – хрипло пророкотала третья карга.
Малиса обдумала ситуацию. Разумными доводами этих ведьм не убедишь. Упрашивать их бесполезно, угрожать тоже. Тем более что и напугать их ей особо нечем, а от её дяди в данных обстоятельствах толку никакого – он и так затрясся, как желе, едва они вошли сюда. Как говаривал в таких случаях Дедуля, ей нужно пошевелить мозгами. Она пошевелила немного и решила, что самым полезным будет обратиться к их ведьминской природе.
– Что ж, ладно, – кивнула Малиса. – А если вы, скажем, зададите мне загадку, которая поможет мне распознать, кто была та дама, которая, может, купила, а может, и не купила у вас желание про дедушек?
Малиса знала, что ведьмы большие любители всяческих загадок и ребусов. А значит, именно так можно достучаться до их иссохших сердец. Ведьмы обожают играть словами. А Малиса, спасибо Дедуле, имеет немалую сноровку в умении разгадывать, что кроется за такими играми.
Ведьмы, сгрудившись в углу, переговаривались свистящим шёпотом. Несмотря на их жутковатый вид, Малиса не сомневалась: стоит их хорошенько умыть, причесать и сводить к зубному – и все три карги будут выглядеть вполне мило, не хуже каких-нибудь дружелюбных верхнемирских бабулек.
Деревянные ложки с длинными черенками продолжали помешивать варево сами по себе, без помощи морщинистых ведьминских рук, и остановились, лишь когда их отнюдь не благовонные хозяйки слетелись обратно к утробно булькающему котлу.
– Ладно же, – сказала первая ведьма. – Разгадай эту головоломку – и получишь ключ.
Три ведьмы принялись мешать зелье всё быстрее и быстрее, и вязкая жижа закручивалась в водоворот, пузырясь и бурля сильнее с каждым мгновением, пока ведьмы пели:
От скрипучих ведьминских голосов склянки по всему магазину дребезжали и звякали всё громче и громче, так что дядюшка Язва прикрыл уши руками. Внезапно поднялся вихрь, который закружился вокруг них обоих, залепив Малисе глаза её же волосами и растрепав дядюшкин кок так, что он стал выглядеть совсем уж нелепо. Чтобы удержаться на ногах в нарастающей буре, Малисе пришлось ухватиться за края котла. Дядюшка Язва вцепился в полку с пляшущими флаконами, а от пронзительного хохота ведьм уже закладывало уши.
Малиса ахнула: прямо на них по проходу между полками неслась мощная волна лилового дыма. В одно мгновение она смела их с ног, и они уже не слышали ничего, кроме грохота, и не видели ничего, кроме мелькающих в водовороте собственных рук и ног, а уже в следующее мгновение вдруг оказалось, что их бесцеремонно выставили из салона «Будь-осторожен-в-своих-желаниях» на всё ту же замусоренную улочку Зловещего квартала.
– Кажется, мы слегка злоупотребили их гостеприимством, – сказал дядюшка Язва, отряхивая пиджак.
– Похоже на то, – согласилась Малиса.
Но когда лиловый дым уже почти полностью развеялся, до неё донеслись тихие ведьминские голоса, которые прошептали:
– Мы ещё увидимся, Малиса Патология Злобст!
Дядюшка Язва поёжился. А Малиса ухмыльнулась. Пожалуй, решила она, эти лукавые ведьмы ей нравятся.
– Ну и как, тебе их загадка хоть о чём-нибудь говорит? – осведомился дядюшка, поправляя свой всклокоченный кок.
Малиса задумчиво почесала затылок. Что-то неуловимое мелькнуло на самой грани её сознания. Некоторое время она постукивала пальцем по подбородку и ковыряла ботинками камешки под ногами, силясь добыть ответ.
– Хммм, – протянула она наконец. – Пока нет. Но я над этим работаю.
10
Чайник жгучего крапивного чая
Вскоре они очутились возле любимой кондитерской дядюшки Язвы, «Злопамятной Чашки», и решили сделать небольшой перерыв в расследовании, чтобы подкрепиться чаем с булочками.
– На голодный желудок особенно не порасследуешь, – сказал дядюшка. – Мозгам нужно топливо!
Малиса не стала спорить. Она ничего не ела с самого утра, а позавтракала обычной порцией шоколадных таракашек с какао, и хотя здесь, в Подмирье, трудно понять, какое сейчас время дня, она догадывалась, что время обеда давно миновало. У неё и впрямь сосало под ложечкой, только она не знала – от голода или тревоги.