Малые Боги. Истории о нежити

Попытка пройтись с металлоискателем вдоль снесенных или обвалившихся домов оказалась еще более неудачной. Возле каждой развалины располагалась личная свалка, созданная в те времена, когда здесь еще жили люди. Выносить мусор дальше ближайшего куста им было лениво, и земля вокруг оплывших фундаментов была нашпигована консервными банками разной степени проржавленности и прочим негноимым сором, среди которого встречалось немало железяк. Конечно, у прибора имелся режим поиска только цветных металлов, так что он не реагировал на гвозди, которых тоже было богато в земле. Но всякая консервная банка была некогда изготовлена из луженой жести, а любое проржавевшее ведро – из оцинкованного железа. Плюс бесконечные обрывки алюминиевого провода и вечные закрывашки «пей до дна». Все это богатство непрерывно гудело, сообщая, что именно здесь закопан горшочек золота.

– Чего раскопал? – спрашивали бабки, судачившие о своем на скамеечке у Нининого дома.

– Вот, – Кирилл показывал часть электроутюга с сохранившимися медными клеммами или здоровенную шестерню, крутившуюся некогда в тракторном моторе.

– Это дело, – соглашались старухи. – Так и целый трактор соберешь.

– Ты бы на фоминское поместье сходил, – посоветовала восьмидесятилетняя баба Нюша. – Там всякого найдешь.

– А где это?

– За Сидорово в сторону Малашкино, налево Усыньево будет, тоже давно расселили, еще при Хрущеве, а направо вдоль речки – фоминское поместье.

– Там же кладбище Малашкинское! – встревожился Кирилл. – На кладбище копать нельзя, – и, чтобы добавить веса своим словам, добавил: – Грех это.

– А ты не на кладбище, ты дальше пройди. Там на холме церковь стояла и поповский дом. Их на моей памяти рушили.

– Там, поди, все заросло, – подала голос бабка Нина.

– Да уж… – Разговор перешел на беды края и своей неустроенной жизни.

Во что превратились окрестные поля, Кирилл знал и сам. Леса и заповедные ухожи безжалостно вырубались, а тут же рядом бывшие поля густо зарастали брединником и березой.

Освоив купленный металлоискатель, Кирилл отправился в Сницово, где был найден серебряный потир. Когда-то через Сницово проходила дорога, и лет десять назад Кирилл даже ходил по ней, поскольку там было на два километра ближе до большого села Вятка, где имелся магазин. Проходил он тогда через Сницово, видел заброшенное поле, старые саженые березы – верный признак, что здесь жили люди. А теперь всюду молоденькие березки, осинки, ивняк, да так густо, что не протиснешься. Кирилл продирался сквозь неудобье пять часов, прежде чем вылез на дорогу в девяти километрах от дома. Девять километров – это по дороге, по прямой было бы куда короче, но вновь нырять в заросли Кирилл не рискнул, потопал в обход и вернулся домой чуть живым.

Блуждая по зарослям, Кирилл дважды выбредал на жилое место, которое можно было определить по саженым березам и тополевому подросту. Вряд ли это была цель его поисков, Сницово – большое село, а встретились крошечные хуторки. Старухи даже названия говорили хуторов, что были некогда в том краю: Кузьминско, Левково и Осиповка. Где именно побывал Кирилл, так и осталось неизвестным.

Оба места Кирилл старательно обшарил, но на первом хуторе металлоискатель не пикнул ни разу, а на втором вдруг заголосил отчаянно, решительно заявив, что здесь закопан по меньшей мере полнехонький котел полновесных червонцев. Кирилл схватился за лопату, и очень быстро таинственный предмет был выкопан. Им оказался алюминиевый наконечник от пожарного брандспойта, неведомо как занесенный в эту глушь.

Вот в таком раздрае чувств и встречал Кирилл новый день, не слишком подходящий для археологических и кладоискательских штудий. Со стороны Кайвологи наползала туча, ожидалась воспетая Тютчевым майская гроза.

Пока погода позволяла, Кирилл возился на огороде. Пробки пробками, но из них пол-литры не вырастут, надо и морковь сажать. Потом сидел в доме, наблюдал, как дождевые струи секут землю. Когда дождь утих, вышел на улицу. Гроза уползала в сторону Алексеихи, там еще громыхало и беспросветно чернело. А здесь умытый лес, луга и деревня улыбались под солнцем. Над всем этим великолепием царила семицветная радуга, она обнимала четверть неба; один конец висел в воздухе, не доходя колокольной деревни Эваново. Под многоцветной аркой умещались бывшие угодья хутора Лисий, заросшая дорога на Сницово и болотистые Легусеи, место дневки диких кабанов. А самый конец радуги упирался в землю там, где, по рассказам старух, располагался некогда хутор Угланы.

Очень кстати вспомнилась легенда: мол, где радуга упирается в землю, закопан клад – полный горшок золота. И хотя Угланы были хутором небогатым, в котором и серебряную монетку найти проблематично, Кирилл натянул резиновые сапоги и плащ, взял свой металлоискатель и вышел из дому. Кто не ищет, тот не находит. Пришла пора исследовать Угланы, на которые с завидным постоянством указывала небесная дуга.