Малый дом в Оллингтоне. Том 1

Графиня взяла письмо и прочитала. Послание это не принадлежало к числу таких, какое отец с удовольствием мог бы получить от сына, но за неприятное свойство его содержания, скорее, следовало винить отца, нежели сына. Автор письма говорил между прочим, что ему не доставляют с надлежащей пунктуальностью известную сумму и что если он не получит ее, то вынужденным найдется предложить своему адвокату принять меры к взысканию путем суда и закона. Лорд Де Курси получил известную сумму денег от продажи некоторой фамильной собственности, чего он, однако ж, не мог сделать без соглашения со своим наследником, а так как соглашения этого не состоялось, то он обязан был выплатить из приобретенной суммы старшему сыну определенную часть. Граф смотрел на подобную уплату как на добровольное пожертвование или вспомоществование, между тем как лорд Порлокк считал ее своей собственностью по закону. В этом письме лорд Порлокк не употреблял фраз, в которых выражалась бы сыновняя покорность и преданность. Оно начиналось следующими словами: «Лорд Порлокк сим извещает лорда Де Курси», и проч.

– Я полагаю, что он должен получить свои деньги, иначе чем же он будет жить? – спросила графиня, чуть дрожа.

– Чем жить?! – прокричал граф. – Значит, вы оправдываете его и находите, что он должен писать своему отцу подобные письма?

– Я только сожалею об этом, – отвечала она.

– Я сам не знаю, откуда взять денег. Что касается него, то если бы он даже умер с голоду, я бы сказал только, что так ему и следует. Он служит позором моему имени и моему семейству. Сколько я знаю, он недолго проживет.

– Ах, Де Курси! Не говорите об этом таким тоном.

– Каким же тоном я буду говорить? Если бы я сказал, что он составляет для меня единственное утешение, что он живет, как следует благородному человеку, что он отличается отличным здоровьем, что у него добрая жена и несколько законных детей, неужели вы бы этому поверили? Вы, женщины, все легкомысленны. От слов моих он не сделается хуже.

– Но он может исправиться.

– Исправиться! Ему за сорок лет, а когда я видел его в последний раз, он показался мне шестидесятилетним стариком. Ну что же, отвечайте на его письмо, а я не хочу.

– Что же сказать ему насчет денег?

– Почему он не напишет к Гейзби насчет своих поганых денег? Зачем он меня беспокоит? У меня нет его денег. Спросите о них Гейзби.

Наступила другая пауза, во время которой графиня сложила письмо и положила в карман.

– Долго ли Джордж будет оставаться здесь с этой женщиной? – спросил граф.

– Мне кажется, она никому здесь не мешает, – возразила графиня.

– Садясь обедать, я всегда думаю, что сажусь за стол вместе со своей горничной. В жизнь свою не видывал подобной женщины. Не могу понять, как он терпит ее! Впрочем, он, по-видимому, нисколько о ней не заботится.

– Эта связь делает его степенным.

– Степенным!

– Она скоро разрешится от бремени и поэтому должна оставаться здесь. Если Порлокк не женится, то вы знаете…

– Так, значит, он намерен поселиться здесь навсегда? Я вам вот что скажу. Этому не бывать. Ему будет лучше и легче, чем мне, держать на своих плечах и на плечах жены свой собственный дом и хозяйство, и это вы можете им сказать. Я не хочу, чтобы они были здесь. Слышите ли?

Наступила новая пауза.

– Слышите ли?! – прокричал граф.

– Да, разумеется, слышу. Я как раз думала о том, что вы, вероятно, не захотите, чтобы я их выгнала из дому, особенно теперь, когда так скоро ожидается разрешение от бремени.

– Знаю, к чему это клонится, но этому не бывать. Не хочу, чтобы они были здесь, и если вы не скажете им этого, то я сам скажу.

В ответ на это леди Де Курси обещала выразить им волю своего супруга, полагая, быть может, что способ этого выражения самим графом далеко не может подействовать благотворно, в такую особенную эпоху, какая сейчас наступала в жизни мистрис Джордж.

– Знаете ли вы, – сказал граф, переменив тему разговора, – что сегодня приезжал сюда какой-то человек, который называл себя Дейлом?

Графиня отвечала утвердительно.

– Почему же вы скрываете это от меня?

И при этом начался тот скрежет зубов, который казался таким неприятным и страшным для мистрис Джордж.

– Потому что в этом я не видела никакой важности. Он приезжал повидаться с леди Джулией Де Гест.

– Да, то есть он приезжал объясниться насчет этого Кросби?

– Надо так думать.

– И зачем вы позволили этой девчонке быть такой дурой? Вы увидите, что он сыграет с ней какую-нибудь низкую шутку.

– О, никогда!

– Почему она хочет выйти замуж за такого человека?

– Он настоящий джентльмен и к тому же имеет положение в обществе. Тут я не вижу ничего дурного. Сейчас так трудно для девушки выйти замуж без денег.

– Значит, поэтому они должны выходить за кого ни попадя. Насколько я вижу, это замужество хуже, чем у Эмилии.

– Эмилия, мой друг, вышла замуж очень хорошо.

– Гм! Вот уж ничего не вижу в этом хорошего. Напротив, по-моему, это чрезвычайно скверно, так скверно, что хуже этого ничего и быть не может. Впрочем, это ваше дело. Я никогда не вмешивался и не намерен вмешиваться в ваши дела.