Малый дом в Оллингтоне. Том 1

– И тогда будете отдавать квартиры, – сказала мистрис Ропер. – Надеюсь, что вы будете более довольны своими жильцами, чем я некоторыми из своих. Джемима, подай картофель мисс Спрюс. Мисс Спрюс, позвольте положить вам соусу. Здесь еще довольно, не беспокойтесь.

– Надеюсь, что буду довольна, – сказала мистрис Люпекс. – Но все-таки скажу, что Бродстейрс – очаровательное местечко. Мистер Кредль, бывали вы когда-нибудь в Бродстейрсе?

– Никогда, мистрис Люпекс. На время отпуска я обыкновенно отправляюсь за границу. Через эти поездки больше знакомишься со светом. В июне прошлого года я был в Дьеппе и нашел это местечко весьма очаровательным, хотя оно и не многолюдно. В этом году отправляюсь в Остенде, только в декабре ехать в Остенде чересчур уже поздно. Предосадно, что на мою долю выпал декабрь, не правда ли, Джонни?

– Да, досадно, – отвечал Имс, – я лучше распорядился.

– И что же вы делали, мистер Имс? – спросила мистрис Люпекс с одной из своих очаровательных улыбок. – Впрочем, что бы там ни делали, вы, верно, не изменили красоте.

И мистрис Люпекс с выразительной улыбкой посмотрела на Эмилию. Эмилия, между тем, продолжая заниматься обедом, не поднимая взгляда от тарелки ни на мистрис Люпекс, ни на Джонни Имса.

– Ничего особенного не делал, – отвечал Имс. – Находился все время при матушке.

– А мы довольно весело проводили время. Не правда ли, мисс Эмилия? – продолжала мистрис Люпекс. – Только время от времени на небо находят тучи, и огни за банкетом тускнеют. – Мистрис Люпекс, сказав это, приложила платок к глазам и зарыдала, все знали, что она снова намекала на беспорядочную жизнь своего мужа.

После обеда, когда дамы с молодым Ропером удалились, Имс и Кредль остались перед камином столовой за бокалом вина или, пожалуй, за стакан джина с водой.

– Ну что, Кодль? Старый дружище, – сказал один из них.

– Ну, что Имс? – сказал другой.

– Что новенького в канцелярии? – спросил Имс.

– Моджридж просто с ума сходит. – Моджридж был второй чиновник в комнате Кредля. – Мы решились избегать его и не говорить с ним, разве только по службе. Впрочем, надо тебе сказать, что у меня столько было дела дома, что я мало и думал о службе. Скажи, пожалуйста, что мне делать с этой женщиной?

– Что делать с ней? Как, что делать с ней?

– Да, что мне с ней делать? Каким образом распорядиться мне? Люпекс опять находится в припадке ревности.

– Так что же, полагаю, тут не твоя вина?

– Не знаю, как тебе сказать. Я люблю ее, в этом вся моя вина, и люблю ее страстно.

– Но, любезный мой Кодль, ты знаешь, что она жена этого человека.

– Конечно, знаю. Я не защищаю себя. Знаю, что это нехорошо, но приятно, а вместе с тем и дурно. Что же станешь тут делать? Следуя правилам строгой нравственности, мне бы должно оставить эту квартиру, но, ей-богу, я не вижу достаточного основания, да и к тому же не имел бы возможности расквитаться со старухой Ропер. Однако, любезный, кто подарил тебе золотую цепочку?

– Старинный друг нашего семейства… или, вернее сказать, человек, который знал моего отца.

– И он подарил тебе цепочку только потому, что знал твоего отца. Есть и часы при цепочке?

– Как же, вот и часы. Я тебе не совсем верно сказал. Тут, видишь ли, вышли хлопоты с быком. Сказать тебе правду, мне подарил эти часы и цепочку лорд Де Гест, самый странный человек, какого ты, Кодль, не встречал за всю жизнь. На Рождество он будет здесь, и я должен у него обедать.

После этого была рассказана знакомая уже нам история о быке.

– Желал бы я найти в поле лорда при встрече его с бешеным быком, – сказал Кредль.

Со своей стороны мы позволяем себе усомниться в том, что едва ли бы мистер Кредль получил часы, даже если бы и исполнилось его желание.

– Так ты видишь, Джонни, – продолжал Кредль, обращаясь к предмету, в разговоре о котором всегда находил особенное удовольствие, – ведь я ни под каким видом не отвечаю за дурное поведение этого человека.

– Разве кто говорит, что ты отвечаешь?

– Нет, никто этого не говорит. Но мне кажется, есть люди, которые так думают. Когда он здесь, я почти не говорю с ней. Она же такая беспечная и ветреная, как и все женщины, берет меня за руку и делает другие подобные вещи, разумеется, это приводит его в бешенство, но клянусь тебе честью, я не думаю, что она замышляет что-нибудь дурное.

– Я тоже не думаю, – сказал Имс.

– Ну, да все равно, замышляет или нет, конечно, я бы от души желал, чтобы она не замышляла.

– А где он теперь?

– Между нами будь сказано, сегодня она ходила искать его. Если он не даст ей денег, она не может оставаться здесь и по той же причине не в состоянии будет выехать отсюда. Если я сообщу тебе еще кое-что, ты, вероятно, никому не перескажешь?

– Разумеется, будь уверен.

– Я бы хотел, чтобы никто об этом не знал. Я дал ей в долг семь с половиной фунтов стерлингов. Вот поэтому-то я и не могу расквитаться со старухой Ропер.

– Сам виноват, не на что и жаловаться.

– Ну да, этого я ожидал от тебя. Я всегда говорил тебе, что ты не имеешь понятия о действительном романе. Полюбив женщину, я готов отдать ей фрак со своих плеч.