Малый мир. Дон Камилло

Люди ложились спать в тревоге и не могли уснуть, потому что ждали, когда он раздастся. Вой не прекращался. Решено было перейти в наступление. Однажды утром двадцать человек с ружьями вышли на дамбу. Они прочесали все окрестности и стреляли по всем кустам, где хоть что-то шевелилось, но так ничего и не нашли. А ночью снова раздался вой.

Не увенчалась удачей и следующая вылазка. А третьей уже никто не предпринимал, потому что всем было страшно даже при свете дня.

Женщины кинулись к дону Камилло, умоляя его пойти и освятить дамбу, но дон Камилло отказался, сказав, что по части псов надо обращаться к собаколову, а не к священнику.

— Видать, и в Ватикане страх превыше всего, — язвительно заметила видная девица по имени Карола, невеста Шпендрика.

Тогда дон Камилло вытащил здоровенный кол из огородной грядки и направился к дамбе. Женщины следовали за ним на некотором расстоянии, но, не доходя до дамбы, они остановились и ждали. Дон Камилло поднялся на дамбу, пошел направо, пошел налево, пошевелил своим колом каждый куст и, наконец, вернулся.

— Никого там нет.

— Ну раз вы уж дошли до дамбы, — заявила Карола, — то могли бы и покропить немножко, на это много сил не нужно.

— Ты язык-то попридержи, а то я тебя покроплю немножко, со всей женской секцией СИЖа[40] впридачу, — пригрозил ей дон Камилло. — А если собака вам мешает спать, заткните уши ватой, и будете спать сладко, как я. Беда в том, что для спокойного сна нужна чистая совесть, а у многих из вас она не чиста. Лучше бы в церковь почаще ходили.

Карола затянула «Красное знамя»[41]. Впрочем, пение ее продолжалось недолго, так как дон Камилло запустил кол ей вслед.

А ночью опять послышался вой, и в этот раз даже дон Камилло со своей чистой совестью не смог заснуть.

* * *

На следующее утро дону Камилло повстречался Пеппоне.

— Я слышал, — сказал он, — вы вчера ходили посмотреть, что там за пес. Я тоже ходил, но ничего не увидел.

— Если собака воет на дамбе по ночам, то значит ночью она там есть, — пробормотал дон Камилло.

— И?

— И тот, кто хочет ее найти, должен идти на дамбу ночью, когда собака там, а не днем, когда ее там нет.

Пеппоне пожал плечами.

— Кто ж туда ночью-то пойдет? Все боятся так, будто это черт рогатый.

— А ты? — поинтересовался дон Камилло.

Пеппоне поколебался.

— А вы? — спросил он.

Некоторое время оба шли молча.

— Если бы кто-нибудь составил мне компанию, — прервал молчание дон Камилло, — я бы сходил.

— Ну и я, — парировал Пеппоне, — если бы только кто-нибудь согласился пойти со мной. Только трудно такого найти.

— Точно, — согласился дон Камилло, бессовестно игнорируя тот факт, что если двое ищут себе спутника, то проблема решается автоматически.

Несколько минут они растерянно смотрели друг на друга.

— Ну что, значит, сегодня после девяти? — окончательно сдавшись, развел руками Пеппоне.

Они встретились после девяти и, соблюдая предосторожность, прошли по виноградникам. Будь у них с собой усилитель звука, их сердца грохотали бы, как пулемет в пылу сраженья. Дойдя до дамбы, они сели под каким-то кустом и, сжимая в руках двустволки, стали ждать.

Время шло. Было тихо, как на кладбище. Из-за облаков выглянула луна и осветила печальный пейзаж.

И тут раздался вой. От этого протяжного цепенящего звука сердце застыло в груди у дона Камилло и у Пеппоне. Вой шел со стороны реки. Осторожно пробираясь меж кустами, дон Камилло и Пеппоне поднялись на дамбу, как солдаты, выходящие из окопа навстречу врагу.

Вой повторился, сомнений быть не могло — он шел из зарослей тростника, шагов на двадцать от берега уходивших в воду. Оба вглядывались туда изо всех сил, но смотреть было трудно: луна отражалась в воде и слепила глаза. Внезапно они ясно различили двигающуюся тень и тут же взяли ее на мушку.

Как только вой зазвучал опять, раздались выстрелы, и завывание сменилось жалобным скулением.

Тогда страх их отпустил, они скатились с дамбы и побежали к тростнику. Дон Камилло, подобрав полы сутаны, вошел в воду, Пеппоне за ним.

В самой середине тростниковых зарослей они нашли раненого черного пса. Пеппоне осветил его фонариком.

Это был хороший пес, он сразу лизнул Пеппоне в руку, и тому расхотелось в него стрелять.

— Вы попали ей в лапу, — сказал Пеппоне дону Камилло.

— Это мы вместе попали ей в лапу, если уж на то пошло, — уточнил дон Камилло.

Пеппоне ухватил собаку за ошейник и приподнял. Под ней в воде плавал мешок, зацепившийся за тростник. Дон Камилло подтянул его к себе. Это был большой мешок, сшитый из военного непромокаемого брезента, отвердевшего от воды.

Пеппоне перерубил ножиком стянувшую мешок проволоку. В ту же секунду он вскочил, побледнев, и уставился на дона Камилло.