Малыш и Буйвол

Вернувшись за свой стол, он обхватил голову руками и задумался.

Пережидающие непогоду люди смотрели на него одного.

Глава 17

Словно несомые бурей, они пролетели три селения, и только в последнем навстречу им выскочил из придорожных кустов какой-то человек с мечом в руке. Буйвол на полном скаку пнул вставшего на дороге бойца, и тот отлетел, ударился спиной о поленницу, утонул в развалившихся дровах. Он пытался выбраться, подняться на ноги, он истошно кричал, захлебываясь ветром и дождем, звал подмогу, но всадники на черных конях уже стремительно удалялись.

Старый Город в незапамятные времена вырос на месте древней крепости, построенной на обрывистом берегу Великой Реки. Кто возвел каменные стены крепости — этого уже никто не помнил. Рассказывали разные легенды. О трех братьях, восставших против правителя-отца, но побежденных и заточенных в этой специально выстроенной крепости. О варваре-завоевателе и его армии, пришедшей в эти земли на парусных кораблях откуда-то из-за моря. Поднимаясь вверх по течению Великой Реки, орда дикарей уничтожала все на своем пути, а тем временем собравшиеся люди лихорадочно строили каменные стены, и сходились сюда дружины и ополченцы, чтобы дать последний бой и победить… Много чего рассказывали о Старом Городе, и никто не мог сказать, где кончается правда и начинается вымысел.

Сотни путей вели в Старый Город. Тысячи караванов останавливались у стен древней крепости. Десятки тысяч людей со всех концов мира сходились в огромный город на крутом берегу Великой Реки.

Близился вечер.

Тучи, теряя лохмотья, ползли на запад. Дождь прекратился, унялся ветер. Низкое солнце, пробив тяжелую серую пелену снопами бледных косых лучей, ощупывало край земли у самого горизонта. Природа словно затаила дыхание, и слышно было, как почва вбирает воду, как распрямляется трава, как умытые деревья встряхивают ветвями, роняя себе под ноги свинцовые брызги.

Малыш и Буйвол, стоя на крутом берегу Великой Реки, смотрели на далекие башни Старого Города.

— Кажется, добрались, — сказал Буйвол.

Внизу, под самым обрывом, медленно плыла по течению лодка, похожая на раскрытый гороховый стручок. Темная вода покрылась рябью, хотя воздух был недвижим. На противоположном покатом берегу к самой воде подступали плотно сомкнувшиеся деревья. Далеко за горизонт тянулись леса: ельники — мрачные, островерхие, иззубренные; березняки — росчерки стволов — словно проглядывающие сквозь зеленую плоть выбеленные кости. На вспучившихся холмах раскинули широкие кроны светолюбивые сосны. Темнели ровные проплешины болот, и в них словно осколки неба блестели озера.

Здесь заканчивалась степь. За Великой Рекой начинались новые земли.

— А ведь ты поверил ему, — сказал Малыш.

— Кому? — Буйвол сделал вид, что не понимает.

— Тому высокому монаху.

Буйвол дернул головой, сказал:

— Я решил не думать над этим.

— Почему?

— Потому что не знаю, чему можно верить, а чему нельзя, — раздраженно ответил Буйвол.

— Ты поверил ему, — убежденно повторил Малыш. — Тогда почему ты сбежал?

— Я не сбежал!

— Отдал бы камень, и дело с концом.

— Нет! Камень навсегда останется со мной!

— Ладно. Пусть так… Но зачем все-таки надо было сбегать? Буйвол раздраженно почесал переносицу. Стремительно темнело. Ночь уже тянула одеяло мглы на восточный край неба, торопясь накрыть отступающие тучи.

— Если монах говорил правду… — Буйвол говорил словно через силу. Помолчал, повторил с нажимом: — Если это правда… То ему не обязательно было забирать у нас камень. Он мог бы поступить проще.

— Да? — Малыш заинтересовался. — И как же?

— Он мог бы нас убить. Я на его месте поступил бы именно так.

— Проще? — фыркнул Малыш. — Это ты называешь “проще”?

— Да.

— Нас многие пытались убить. Пока это ни у кого не получилось.

— Если он говорил правду… то он особенный человек. Он способен на все…

— Наверняка он и меч не умеет правильно держать!

— Зачем меч, если есть яд? А иногда и одно слово может убить.

Малыш долго смотрел другу в лицо, покачивая головой.

— А ведь ты действительно поверил ему.

— Нет же! — рассерженный Буйвол ударил себя в грудь. — Я больше ничему не верю!

Гремящие слова, сорвавшись с обрыва, раскатились звоном над тихой водой. Лошади прянули ушами, фыркнули. Покосились на расшумевшихся людей. Успокоившись, снова опустили головы в мокрую сочную траву.

— Ладно, оставим это… — Малыш махнул рукой. — Предлагаю заночевать здесь. А утром направимся в город искать нашего адресата…

Из недалеких кустов они натаскали сухостоя. У Малыша еще оставались пакля и горючее масло, которые он обычно использовал при изготовлении зажигательных стрел. Костер занялся быстро.

Далекий город обозначился россыпью бесчисленных желтых искорок. Такие же огоньки мерцали на черной спокойной воде Великой Реки, — не то отражения городских окон, не то отблески корабельных фонарей. Было отчетливо слышно, как где-то на реке, далеко-далеко, шумно делят свой улов рыбаки.

Малыш и Буйвол, раздевшись, сидели у костра и жарили ломти подмокшего хлеба, нанизав их на ольховые прутья. Лошади фыркали рядом в темноте, звенели сбруей.