Малыш и Буйвол

Скрипнули половицы. Тень заслонила окно. Думая, что это подошел хозяин, Малыш повернулся:

— Где пиво?.. — и осекся.

Стены дрогнули — оглушительно треснул гром, и в ту же секунду крупный град обрушился на крышу, загрохотал по кровельной жести, хлестнул в окна. Со звоном раскололось стекло, и ураганный ветер ворвался в помещение, швырнул лед в растерянные лица людей.

Возле Малыша стоял человек — необычайно высокий, почти под потолок, худой, загорелый. На впалых щеках сквозь седую щетину отчетливо просматривались знакомые монашеские отметины.

— Отдайте мне то, что несете, — твердо сказал монах, и Буйвол, до этого не замечавший, что за его спиной кто-то стоит, бросил мясо, выпрыгнул из-за стола, отскочил к дверям, выхватил меч.

Безоружный, несколько удивленный монах смотрел на изготовившегося к бою воина. Чуть разведя руки, он сказал несколько мягче:

— Отдайте эту вещь мне.

— Попробуй возьми! — рявкнул Буйвол.

Малыш не двигался. Снизу вверх он заглядывал в сухое незнакомое лицо. В этом человеке было что-то такое, что притягивало взгляд. Уверенность. Сила. Казалось, что человек этот считает себя равным богам.

Или даже…

Суетящийся хозяин, высунувшись в разбитое окно, отворачивая лицо от хлестких ударов ледяных горошин, пытался поймать болтающиеся ставни.

Немногочисленные посетители повскакивали со своих мест, сгрудились, не понимая, что происходит.

— Отдайте, — еще тише, но все так же твердо сказал монах. — Вы даже не знаете, что это.

— Нам необязательно это знать… — Буйвол озирался, пытаясь угадать, откуда появятся вооруженные враги. — Письмо ты не получишь.

— Ему не письмо нужно, — спокойно сказал Малыш.

— Письмо? — монах покачал головой. — Я говорю не об этом.

— Камень? — Буйвол опустил меч. — Так ты хочешь, чтобы я отдал тебе камень?

— Да.

— А вот это ты видел? — Буйвол фыркнул и сделал неприличный жест. — Можешь передать это своему богу.

— У меня нет бога, — сказал монах, чуть усмехнувшись. — Потому-то я и хочу получить этот… — он запнулся, — камень.

Поняв, что драки не будет, посетители рассаживались по местам. Хозяин наконец-то захлопнул ставень и объявил во всеуслышание, с тревогой поглядывая в сторону Буйвола и монаха:

— Ставлю каждому чашку горячего бульона.

На полу таял лед. Из разбитого окна сквозило: взбешенный ветер со всего маху бился в ставень, подвывал, подсвистывал в щелях. Непогода только заглянула в дом, и там сразу сделалось неуютно.

— Так, значит, вы тоже не хотите, чтобы камень попал к Локайоху? — Монах, потеснив Малыша, сел за стол, хотя его никто не приглашал.

— Тоже? — Буйвол сунул меч в ножны, навис над столом, уставившись монаху в глаза, гневно дыша в лицо. — Что я слышу?! Неужели передо мной слуга, восставший против своего господина?!

— Ты угадал, — спокойно сказал монах. — Значит, камень у вас?

— Мы отдали их, — сказал Малыш.

— Отдали? Когда?

— На днях, — Буйвол составил еще одну лавку, сел на противоположной стороне стола, точно напротив монаха.

— Все четыре?

— Да, — ответил Малыш.

— Нет, — одновременно с товарищем сказал Буйвол. Хозяин, тихий и проворный, принес на подносе хлеб, чистые тарелки, три глубокие чашки горячего бульона.

— Где наше пиво? — в который уже раз повернулся к нему Малыш.

— Сейчас, сейчас! Конечно же! Одну секунду! Вы меня немного напугали, я совсем забыл…

— Теперь тебя надо развеселить, чтобы ты вспомнил?

— Нет, нет, — хозяин неуверенно улыбнулся. — Сию минуту. Все будет готово…

— Зачем здесь три чашки? — спросил хмурый Буйвол. — Нас только двое. А этот лишний сейчас уберется.

Хозяин, поняв, что допустил оплошность, засуетился. Ему хотелось, оставив все как есть, уйти от этого стола, но он боялся навлечь на себя гнев и без того сердитых вооруженных посетителей. А что-либо указывать монаху хозяин не мог. Этот странный гость своей манерой держаться внушал робость и неуверенность.

— Послушайте, что я вам сейчас скажу… — Монах выдержал паузу, оглядел собеседников. Буйвол кривился в едкой усмешке; пальцы его жестко барабанили по столу. Малыш отламывал хлеб маленькими кусочками, макал в бульон и осторожно, стараясь не закапать стол, перемещал их в рот. Казалось, больше его ничто не интересует. Хозяин, пытаясь улыбаться, все двигал посуду, тер рукавом столешницу.

— Если вы не хотите, чтобы Локайох получил Артефакт, отдайте камни мне, — сказал монах.

Буйвол хлопнул в ладоши, изображая восторг. Рывком наклонился вперед:

— Неужели ты рассчитываешь таким нехитрым способом выманить у нас камни? Разве мы похожи на дураков? Убирайся!

— Где наконец мое пиво? — Малыш ухватил хозяина за одежду, притянул его к себе. — Неси немедленно!

Монах не думал уходить. Он, стараясь быть убедительным, увещевал Буйвола:

— Что бы вы ни делали, вы не измените свою судьбу. Каждый ваш шаг, каждое ваше слово, каждая мысль — все это принадлежит не вам. Вами управляет Локайох. С самого рождения. Вы его слуги, и он с вашей помощью получит Артефакт…

— Я не слушаю тебя, — сказал Буйвол, вгрызаясь в мясо.

— Но я могу это изменить, — монах торопился высказать все. — Я единственный человек, чья судьба не принадлежит богам. Они не властны надо мной.