Мама, мама

Она не закончила предложение, оставив Уилла на протяжении долгих темных миль гадать, каким может быть его продолжение. Вернутся социальные работники? Уилла заберут? Он откинулся на спинку сиденья и стал смотреть на придорожные кресты, которые они проезжали. «Crux» – слово, в латыни обозначающее «крест». Ему это рассказала мама. А «crux» в английском – это «суть»… а еще «затруднение». За двенадцать лет Уилл видел своего отца почти во всех безобидных вариантах опьянения. Он видел его похожим на жидкую глину и притягивающим несчастные случаи. Однажды он наблюдал, как отец, напившись, звонил куда-то, чтобы купить что-то «всего за пять небольших платежей в размере 49.99$». И довольно часто он заставал отца храпящим перед телевизором после того, как тот опустошал большую бутылку вина. Но он никогда в жизни не видел пьяного Дугласа таким заторможенным и едва дышащим, каким он был сейчас. Ему захотелось наклониться и проверить пульс отца. Он попытался сделать это, но ремень безопасности защелкнулся и не позволил ему дотянуться.

– Уильям, – предостерегающе сказала Джозефина. – Закон о ремнях безопасности. Если только тебе не хочется умереть от внутренних повреждений.

Она включила дальний свет, и стена тумана отбросила его обратно. Уилл прищурился от неожиданности и вцепился в ремень.

Вернувшись в гараж, Джозефина начала подгонять Уилла, чтобы он пересел в ее машину.

– Пошли, – поторопила она, заметив, что он оглядывается через плечо на внедорожник Дугласа.

– А как же папа? Разве нам не стоит занести его внутрь?

– Нет времени. И, в любом случае, я не донесу его, даже если бы захотела. – Она вздохнула, сжав челюсти. – Если, конечно, ты не думаешь, что ты его донесешь.

Это был риторический вопрос, и все же Уилл покачал головой.

– С ним все будет в порядке. Он проспится. Это лучший вариант, уверяю тебя.

Уиллу это не казалось лучшим вариантом. Стояла как раз та октябрьская пора, когда бабье лето непосредственно переходит в предупреждения о заморозках. Судя по приборной панели в машине матери, температура на улице была лишь на несколько градусов выше нуля.

И все же, его мать была права. Не существовало никакого мыслимого способа вытащить отца из машины. Уилл наблюдал, как дверь гаража со скрипом закрылась, когда они отъезжали, и молил Бога, чтобы с отцом действительно все было в порядке, когда они вернутся. Несмотря ни на что – на поездку к доктору Мартину, на настойчивое давление отца по поводу государственной школы, – Уилл чувствовал себя ближе к Дугласу, чем когда-либо. «Пожалуйста, пожалуйста, не дай ему умереть от передозировки или перемерзнуть, – думал Уилл. – Пожалуйста, не дай ему захлебнуться рвотой из капустного супа».

Полицейский участок располагался недалеко от берега. Уилл смотрел, как уличные фонари отражаются на поверхности воды неровными столбами цитринового цвета. Было не по себе видеть ночной Гудзон – такой темный и непроплываемый. Даже летом он не был водоемом, в который хотелось зайти, «стильно» подвернув штанины выше колен. Это был не столько водоем, сколько опрокинутый грунт, покрытый рябью чан с орудиями убийства, сточными водами и полихлорированными бифенилами.

Херсты пытались избегать подобных разговоров, но полиция позаботилась о том, чтобы они понимали реальное положение дел: по-настоящему люди пропадали здесь редко. Девяносто девять и девять десятых процента всех исчезнувших девушек (в основном это были девочки-подростки) наслаждались деструктивным образом жизни, который включал долги наркодилеру, древнейшую профессию и парней с низким уровнем интеллекта. Оставшуюся десятую долю процента обычно находили со следами разложения ниже по течению. Второй раз за год Уилл поймал себя на том, что надеется, что Роуз цела и невредима, а не унесена черным течением реки.

Когда Уилл с матерью вошли в участок, стало очевидно, что их никто не ждал. Тридцать минут они прождали в комнате размером с обувную коробку, на протяжении которых продолжалось то, что Джозефина называла «танцем с напитками»: «Воды?» – спрашивал то один, то другой полицейский, просовывая в дверь коротко стриженную голову. И: «Сегодня у нас завал. Еще всего несколько минут, правда. Может быть, пока чаю?» Каждый раз мать Уилла вежливо качала головой и обращалась к ним по имени: «Нет, спасибо, сержант Флинн. Мы в порядке, капитан Росси».

– Мы просто ждем детектива Доннели, – сказал один из них. – Это он знаком с делом вашей дочери.

Джозефина кивнула. Она выглядела гораздо более встревоженной, чем дома. Она вертела обручальное кольцо и поправляла подол бежевого платья, которое со вкусом вторило ее новому цвету волос.

– Ох, Уилл, – сказала она. – Не знаю, что я буду делать, если с Роуз что-то случилось.

– С ней все будет в порядке, – отозвался он, накрывая ее ледяную руку своей. Хотя он понятия не имел, было ли это правдой.