Манекен за столом. Роман-антиутопия. Часть 1 (СИ)

Боб, наконец, заговорил, с возмущением, что мы помешали ему ловить рыбу, и мы снова захохотали, указывая на него пальцами, повторяя "он... ловил... рыбу!", и я сказал, что надо было наклонить верхушку пальмы и отпустить с ней Боба, и мы с Лагуной стали кататься от нового приступа смеха, а Боб укоризненно смотрел на нас.

Он вдруг заорал, вскочил и топнул ногой.

Не прекращая смех, я успел схватить туземца столь тонкой душевной организации за ступню, тот запрыгал по кругу на другой ноге, как циркуль, гневно крича "А-а!", и Лагуна дёрнул его за вторую ногу, и мы навалились сверху и некоторое время шумно повдавливали, повминали Боба в песок, как тесто, а потом поднялись, взяли в руки одежду и, беспрестанно поддразнивая и цепляя друг друга, отбегая и догоняя, уворачиваясь, уходили вглубь косы, и солнце светило у нас прямо над головой, и наши загорелые тела не оставляли почти никакой тени.

Мы вошли в лес. Я прошёл по толстому стволу упавшего дерева, спрыгнул и опять пошёл по узкой тропинке, вправо и влево по которую переплетались густые заросли.

Заросли простирались и высоко вверх, туда, где было солнце, и где возилась, щебетала, прищёлкивала, свистела и издавала всякие другие звуки многочисленная живность, умеющая ползать и летать.

А здесь, внизу, было сумрачно и тихо. Под ногами мягко пружинил толстый сырой ковёр из многолетних прогнивших остатков растительности. Повсюду, как в подводном царстве, свисало множество лиан, толстых и тонких. Они висели над тропинкой, проволакивались по лицу, цеплялись, заплетались, безвольно и назойливо свисали перед носом, и я жалел, что не захватил мачете. Солнце не пробивалось сквозь густую листву даже на десятую часть, где-то высоко над головой попадались треугольники в листве, сквозь которые было видно даже не небо, а просто светлые отрезки, и никак не верилось, что где-то сейчас наступает неистовая жара, палящий зной.

- Ох, - сказал Лагуна, останавливаясь. - Совсем забыл. Я должен быть к обеду.

- А в чём дело? - спросил я.

- Я же с братом еду, - сказал Лагуна. - В столицу.

- С братом?

Лагуна в самой столице не был. Он только описывал голубые громады зданий, уходящих в небо, а вечером, загрузившись, они ехали обратно и видели сплошное зарево от бесчисленного множества огней.

- Да, - сказал Лагуна. - Сам понимаешь. А ты там жил в детстве?

- Когда это было, - сказал я. - Какие-то тоннели, дорожки... Слушай, давай хоть поедим. Ты же успеешь.

- Давай поедим, - согласился Лагуна.

- А ты успеешь приехать?

- Когда? - не понял Лагуна.

- К вечеру.

Лагуна задумался. Потом он поднял голову и посмотрел мне в глаза.

- Ладно, - сказал я, сразу опустив глаза. - Идём, подождём Боба. Должен же он принести свой рекордный улов. Потом вернёмся вместе на берег.

У большой, с широким входом пещеры, в которой были видны все углы, сидело несколько человек. Они молча и неподвижно смотрели на нас, как мы выходим из зарослей на вытоптанную поляну перед пещерой.

Мы остановились и замолчали.

Прошла напряжённая минута, и, наконец, крупный костлявый парень сказал:

- Привет...

Мы едва заметно кивнули, не сводя с него глаз. Это был Чехол, с его бледно-голубыми глазами, слегка медлительный, человек прямой, грубый, но при этом не лишённый хитрости и расчётливости. Он зависел от одной из самых многочисленных компаний на побережье.

- У вас здесь дело? - спросил Лагуна.

Все сидели так, словно бы чего-то ждали. Здесь были сильные ребята, и лица у них были жёсткие и равнодушные.

- Ты догадливый человек, Лагуна, - сказал Чехол. - Я рад за тебя.

Лагуна осклабился. Он покосился на меня. Я смотрел вдаль. Я не переваривал Чехла. А недавно мне посчастливилось и подраться с ним. Посчастливилось - потому что с Чехлом не было его подчинённых. Я сильно помял его, потому что дрался хорошо, и мне удалось сбить его и оглушить, и Чехол уже давно поправился, но с расплатой почему-то не торопился. Лагуна очень этому удивлялся, тоже желая принять участие, но я знал, что счастливый Чехол боится меня, боится инстинктивно. Он не знал, что я за человек.

- А вы что здесь делаете? - спросил Чехол.

- Уроки, - сказал Лагуна. Он сплюнул. - Дышим воздухом.

Я улыбнулся про себя. Я отыскал в пещере котелок, мы повернулись и нос к носу столкнулись с Бобом и Коркой. Боб, как всегда, был с единственным браконьерским мальком вместо вечно ожидаемой всеми связки рыбы, а Корка был без ничего, он стоял просто так, очень потерянный, и взгляд его блуждал.

"Так ему и надо, уникуму, - подумал я. - Связался с этими... Славы захотел, тайны. Теперь они от него не отцепятся".

Я не любил Корку, своего соседа. Он был такой сдобно-кругленький, со светлыми кудряшками, голубыми ангельскими глазами, и очень восторженный, мальчик с затянувшимся детством.

Я ничего ему не сказал, только обошёл, и Лагуна следом, и Боб с рыбой за нами.

- Что это с ним? - спросил я у Боба, когда мы отошли от пещеры.

- Успех, - сказал Боб, качая головой. - Полный успех.

- А что случилось?

- Никто не знает.

- Он ничего тебе не сказал?

- Ничего.

- Может, поможем дурню? - спросил Лагуна.