Мангуп

Мимо проносятся коридоры, открываются двери. Слепит солнечный свет, непривычный после мягких оттенков дворца. Титай жмурится и шумно выдыхает, чувствуя вдруг всем существом, до самых босых стоп, что действительно покидает это место живым. Князь остался верен своему слову. По крайней мере, пока. Хотя и не ясно до конца, охраняют Титая стражники из людей посла или он все же преступник здесь. Косится то на одного, то на другого. Их всего двое. Может, сбежать, пока есть шанс? Выглядят так, будто им все еще смешно.

— Парень, чего ты там натворил вообще, что князь за тебя так заступается?

Растерянный, Титай не может даже ответить стражнику. Не предполагал как-то, что представится такая возможность.

Когда вокруг не остается чужих ушей, уже за широкой аркой, ведущей к ступеням цитадели, один из стражников ослабляет хватку. Не удерживает, а так, придерживает немного под локоть. Второй и вовсе обгоняет их, чтобы решить, в какой из комнат можно разместить «пленника». Если тот попытается удрать, разговор, конечно, будет коротким, но раз князь вступился за него, то и защищать надо до тех пор, пока не будет приказано иного.

Когда представление заканчивается, Алексей приказывает убрать не только в коридорах и на улицах, где простились со своей лживой жизнью заговорщики, но и в собственной спальне. Так, для пущего порядка.

Осмотрев один из трупов, князь цокает языком. Это люди из Таврии. Конечно, своих подданных посол так подставлять не стал бы — это все равно что подставить себя и объявить войну в ходе мирных переговоров. Нет, Порта собирается вывести князя на конфликт. Заставить напасть самому. Обвинить в агрессии, и тогда… Ну уж нет, Джахан. Ты будешь окружен заботой и вниманием на Мангупе. Да так, что тебе тошно станет от такого отдыха.

Нужно будет послать верных ребят поговорить с горожанами и, если получится, с кем-то из посольства. А после — проведать Титая. Любопытно ведь, что за имя бросил Джахан в его сторону. Парень так красноречиво смотрел в тот момент. Явно боялся, что это можно понять неверно. Но Алексей не дурак. Нет, совсем не дурак.

И все же ярче других образов этого утра перед глазами встает одна сцена: как Титай, не имея весомых причин ему доверять, все равно послушно опускается на колени. Так просто его из головы точно не выкинуть. Да и кто бы захотел.

Глава 3. Цитадель

Пыль забивается в грудь, выходит с сухим кашлем. Мимо пробегает мальчик-водонос, сворачивает круто, едва завидев городскую стражу. От резких движений обжигающе холодные капли выскакивают из ведер, прибивают к земле пыль, бьются о щеки. Титай скалится и молчит, пока кровь с разбитых губ впитывается в голодную землю. Пока он тянул время, торговец из лавки успел сбежать, и стража уже понимает, что поймала не того… Остается дымный запах запретного кофе. Так пахнет победа.

Победа, которая обернется еще парой синяков. Ни на один удар отвечать нельзя: под слепящим полуденным солнцем лицо хорошо видно и каждый в ремесленном квартале знает, какому дому Титай принадлежит. Прокашляться, рассмеяться и наесться досыта ненавистью в чужих взглядах. Эта игра бесконечна.

Таким был последний раз, когда приходилось иметь дело со стражей. Само собой, где-то в душе ожидается похожее отношение. Титай не удивился бы, если хуже: защита кофейной лавки и покушение на жизнь князя — преступления разного порядка. Да даже если учесть, что никто не знает о последнем, его схватили не где угодно, а в покоях правителя.

«Запереть в цитадели!» Что такого скрыто в этой фразе? От едва ли не дружеского обращения Титай дергается, как конь на привязи. Косится ошарашенно, будто за локоть его держит пустынная кобра, а не человеческая рука. Что сделал? Да самому бы знать. И знать, с чего они взяли, что князь заступается. Не могут же эти готы общаться мысленно, правда?