Мангуп

Ночевать они устраиваются в Красных пещерах, свернув с дороги. По руслу реки не найти следов, если за ними погоня, а пещеры всегда умели прятать от непогоды. В этой же, как рассказал Дастан, помимо прочего можно найти источник. Провожатый оказывается человеком, плохо знающим греческий, но очень хорошо — земли вокруг. Они спят по очереди, выставляя караул.

Второй день дороги верхом грозится сломать спину. Хотя горы и сменяются степями, все больше напоминая знакомые картины, легче не становится. Айташ смеется, глядя на лицо Титая, выражающее вселенское презрение к движущейся на большой скорости земле, хотя сам чувствует себя ненамного лучше. Но шаг не становится медленнее, а уверенность не покидает ни одного из них: добраться до ханской столицы во что бы то ни стало. Принести ответы, задать вопросы. Гложет предчувствие, что все закончится именно там.

До Солхата они добираются к наступлению темноты.

Жаркий степной ветер приносит вести одну за другой. Облаком пыли на горизонте прибывают гонцы. Великий хан Хаджи Герай слышит о том, что князя Дороса — его друга — пытались убить. И отправляет юного Олубея со своими людьми узнать, что происходит.

Возвращается оттуда только один человек с вестями, которые Мелек никак не ожидает услышать. Его советники переглядываются, перешептываются, наблюдая хана настолько взволнованным. Один из них падает в ноги, умоляя рассказать, что тревожит повелителя Солхата. Тот лишь качает головой, храня молчание. Что же происходит в твоем Белом городе, Алексей?

Выжженная солнцем степь сменяется пышной зеленью, стоит только пересечь границу города. Человек у дороги разравнивает влажную почву близ садовых деревьев. Это лучше делать в сумерки, когда могучее светило не терзает землю жаром. Почва под трудолюбивыми пальцами кажется почти черной. Человек вздрагивает от резкого конского ржания, опрокидывает ведро с водой: кто-то торопится в столицу. Четверо всадников проносятся по окружной дороге, ныряя в арку, ведущую ко дворцу.

Дастан, получивший приказ привезти Титая без промедления, не тратит времени ни на отдых, ни на то, чтобы привести себя в достойный вид. К своему хану он отправляется, едва спешившись.

Когда Титай опускается на колени и сгибается в поклоне, касаясь лбом алого ковра перед ханским троном, он наконец может прикрыть глаза и отдышаться. Да, здесь с правителем определенно все понятнее. Почти как в Порте. Не то что северяне, с которыми можно сойти с ума.

Тут привычны и терпкие запахи, которыми полнится дворец, и просторные богатые одежды на хане, который поднимает ладонь, предлагая гостям встать. Золото стучит о золото. Мелек не задает вопросов. Для начала стоит избавиться от лишних ушей и глаз, окружающих сейчас со всех сторон. Советники переговариваются, наполняют зал гомоном, делаясь похожими на пчелиный рой, и украдкой указывают друг другу на гостей. Хан хлопает рукой по подлокотнику, заставляя всех замолчать. По залу разносится эхо, утопает в одеждах придворных. Так-то лучше. Только после этого Герай уходит, так ничего и не сказав.

В Диванном зале куда тише и просторнее, пусть он и меньше тронного вчетверо. Полы устланы коврами с богатым шитьем, всюду разбросаны подушки, от которых пахнет степными травами. Там и тут, теряясь в многообразии форм и пестроте красок, расставлены подносы с фруктами и вином.

В соседней комнате, за ажурной перегородкой, слышатся шум и приглушенный рык. Но Мелек не обращает на него никакого внимания: гораздо больше его интересуют гости, которых привел Дастан. Хан меряет вошедших взглядом и отпускает Драгоша отдыхать. Нет никакого смысла утомлять Пятого Меча беседой: они знакомы давно и время для бесед еще найдут.

— И кого из вас просил принять князь? Обещали одного, а вас оказалось двое. — Хан изучающе смотрит на гостей и указывает на подушки, разрешая сесть.

Сквозь черный шелк одежд слишком долго не было видно настоящих эмоций, а теперь их приходится сдерживать самому. Неожиданно для себя Титай обнаруживает это сложным. И это после всего нескольких дней в обществе Алексея. Как можно быстрее вспоминая дворцовый этикет, юноша с поклоном благодарит хана и садится. Айташ делает то же и держится куда тише — ему не пришлось отвыкать от обычаев.

— Мое имя Кир, Великий хан. Мой спутник, Айташ, приходится мне названым братом. Он помог мне и, оказавшись в немилости у посла Джахана, последовал за мной, чтобы сопроводить и помочь уйти от погони.

Сказанное было правдой. Прежде чем нагнать их, Айташ запутал следы и увел лишние глаза в сторону северных границ, когда Титай с провожатыми покидал город через один из тайных ходов.

Хан опускается на подушки напротив своих гостей. Скрещивает ноги на турецкий манер и постукивает пальцем по перстню, задумавшись. Кажется, история на деле много любопытнее той, что довелось услышать от взволнованного гонца. Темный взгляд Мелека выражает интерес, когда хан жестом подзывает к себе Дастана.