Манифест Рыцаря (СИ)

— Какого хрена здесь творится? — на сурте прозвучало с диким рычанием, и Тури немедленно опустила меч. Явился хозяин кузницы, и рад вторжению он точно не был, учитывая, что она и Мотылёк учинили за беспорядок.

На этот раз парень, слава Богу, соображал быстрее. Он немедленно ринулся в противоположную сторону, прихватив Тури поперёк пояса и с ноги распахивая дверь. Ведущая во внутренний двор дома кузнеца, она не была заперта. Сориентировавшись, Тури потянула юношу в сторону зияющей распахнутой двери дома.

— Оу, — раздалось от него: бедняга не вписался, врезавшись в притолоку.

— Потом поплачешь! — резко выкрикнула Тури, немного злорадствуя: всё-таки по голове он получил, пусть и не от неё. Секунду спустя она на что-то наткнулась в кромешной темноте, едва не упала.

— Убью проклятых ублюдков! — ревел кузнец вслед, уже настигая их и втискиваясь в тесный коридорчик.

Короткий рывок — и Тури висела у Левра на плечах, как предназначенный для забоя баран. Ворот доспехов больно впивался во все её самые нежные части тела, особенно доставалось ребрам, но хуже пришлось, когда Левр побежал.

***

— Я считаю, ты должен мне поцелуй, — едва отдышавшись, заявила она Левру, когда оба они без сил привалились к стене одного из ангаров на окраине. Мальчик только издал звук протеста. — А как иначе? И поцелуй — это самое меньшее. Сам посуди, ты в ночи унёс меня на руках даже без штанов…

На самом деле, это было приятно, оказаться у него в объятиях, когда он опускал её на землю. Тури не могла припомнить, когда кто-то обращался с ней с подобной осторожностью, даже учитывая, что всего несколько минут они почти в полную силу сражались, пытаясь если не убить, то покалечить друг друга. О чём воительница жалела, так это о том, что не сообразила обезвредить его из этого положения, пока меч всё ещё был у неё в руках.

Но соображать было очень сложно, пока её подбрасывало почти две версты у него на плечах.

Теперь меч вновь занял своё место в ножнах, и Тури вздохнула над тем, как она успела соскучиться по ощущению присутствия оружия в своей руке.

— Предложение всё ещё в силе, — буркнула она юноше, закрывшему глаза и трущему лоб. — Тебя и бить не придётся, сам постарался. Будь у меня свободны руки, я б тебе показала, что такое держать меч, что такое долбаный поединок…

— Он только что был у нас.

— А, вот и немота твоя прошла! Но это не было поединком ни хрена, маленький. Так, разминка. И чего тебе не спалось? Я тебе и сказку рассказала на ночь, и одеялко подоткнула…

В гостиницу они вернулись на рассвете. Трактирщик в обнимку с котом дрых беспробудно, никак не отреагировав на их появление. В снятом на ночь углу Мотылёк безмолвно достал верёвку, после чего, долго не раздумывая, привязал Тури к своей ноге поверх поножей.

— Если я ногу тебе отрежу, ты уже так резво за мной не побегаешь, — до глубины души возмущённая его прозорливостью, обозлилась воевода. Юноша не среагировал, — мне будет жёстко спать, твои железки мешаются!

— Сама виновата.

Нельзя было с ним не согласиться. Вздохнув, Тури поворочалась, что было нелегко в ещё большей тесноте, чем прежде, и, игнорируя храп соседей по комнате и чёрные мысли о грядущем дне, быстро заснула.

***

Новый день встретил Левра плачем голодных младенцев, похмельной рвотой какого-то пьяницы по соседству — со звуками и запахами, ворвавшимися в реальность чересчур ярко и внезапно — и скандальным голосом прямо над головой:

— Нет, муж, ну ты посмотри, что за наглость, не пожалеют и детей, воры, грабители…

Ещё не открыв глаза, он уже знал, чем столь возмущена почтенная матрона. Убегая накануне ночью, Туригутта прихватила какую-то из детских пелёнок, чтобы прикрыть голые ноги. Он надеялся, она не притащила её обратно. Юноша готов был бы объясняться с кузнецом, но никак не с многодетной сулкой: эти пощады не знали.

Левр потянулся, вздыхая: всё тело ломило. Был момент слабости, когда он почти рад был бы увидеть, что воевода Чернобурка всё-таки сбежала. Но такого счастья ему не было суждено, потому что женщина спала, приникнув щекой к его груди, звучно похрапывала, изогнувшись в немыслимой позе.

Левр обдумал все дальнейшие действия после того, как разбудит её: ему следовало найти городской Дозор, рассказать обо всём, что с ними произошло, но к той минуте, когда он достаточно проморгался, распахнулась занавеска, заменяющая дверь в комнату, и послышалось злобное рычание, тяжёлые шаги нескольких пар ног.

Затем ветхая шторка у их койки оказалась сорвана. Ломая жилистые руки, позади дозорных с недоброжелательными лицами прыгал трактирщик. Над юношей и его пленницей навис вчерашний кузнец.

— Они это, братцы, — пробасил северянин, закатывая рукава, — вяжите их, негодяев! И парня, и девку его, ты глянь, вот и меч его милости, который они у меня украли!