Манифест Рыцаря (СИ)

Тури знала, что он имеет в виду. Если бы дуралей Мотылёк не вмешался, они бы завели этот разговор раньше. Оттьяр хотел её припрятанные трофеи — возместить ущерб от её мародёров в своих землях. Беда была лишь в том, что трофеев не существовало. Нигде. Вообще. И, конечно, мастер-лорд не мог себе позволить сжить её со света, не попробовав разжиться добром.

Уже то, что он осел на каторгах, говорило о его врождённом скопидомстве. Будь Тури на его месте, она бы ограничилась быстрой казнью врага.

— Хочешь продать меня подороже, найди полководца Лиоттиэля. У меня нечем себя выкупить. Своих бойцов я не подставлю. Хочешь отдать своим ленд-лордам — валяй.

— Так-так, не думаешь ли ты, что я ещё и дурак, Нечисть Степей? — спокойно ответствовал Оттьяр, постукивая пальцами по столу. — Уж с твоим господином связываться я не рискну. Я был в Сальбунии. Я помню. Что ж, решено…

…шеф Дозора был, в отличие от Оттьяра, более стремителен в действиях. И к разговорам ещё менее склонен, чем его подчинённые. «Да что это за дозорные вообще!» — негодовала Тури. Пара затрещин быстро убедили её молчать и не интересоваться, в какую такую «яму» её отправил мастер-лорд. К тому же ей пришлось лягнуть нескольких бездельников, которые расселись на ступеньках снаружи здания и потянули к ней свои руки, стоило ей только показаться в сопровождении стражи.

— Посидишь с Людоедом с недельку, будешь мягкой, как пуховая перинка! — крикнул ей вслед кто-то.

То, что шеф Дозора назвал «ямой», оказалось весьма комфортабельным обиталищем прямо во дворе Дозора, сразу за свалкой. Тури не боялась темниц и подземелий — пока они не валились ей на голову, а внутри не было огня, дыма и врагов. А это было даже не подземелье, а скорее бывший подвал для хранения урожая с окнами для света. Но гораздо больше Тури заинтересовал её сокамерник. Она не шевелилась, всем обострившимся чутьём ощущая близкую опасность.

Он сидел в углу подвала, на небольшой лежанке. На лежанке он развернулся так, чтобы свет из окошка попадал непосредственно на книгу, развёрнутую на его коленях. Тури поёжилась: мужчина был почти обнажен, и, хотя она плохо могла рассмотреть его лицо, татуировки сразу выдали его принадлежность к Афсар.

— Это тебе, Людоед! — крикнул сверху шеф, и заскрежетали решётки. — Ты уж оставь от неё что-нибудь хозяину да нам: дня через три заберём!

— Дай только выбраться, и посмотрим, что я от тебя оставлю, — не удержалась Чернобурка от бессмысленной угрозы.

Когда шаги наверху стихли, она поймала на себе внимательный взгляд дикаря из угла. Пляшущая в луче света пыль мешала рассмотреть его лицо. Голос был слышен очень хорошо, низкий и поставленный.

— Ты женщина.

Она немедленно нашла противоположный угол и заняла там положение обороны, нащупывая ключ левой рукой. В крайнем случае им можно будет выколоть ему глаз…

— Ты маскируешься под мужчин. Одеждой, — продолжая говорить сам с собой, дикарь указал прямым жестом на её штаны. — Это называется мимикрия. Как когда лиса хочет проникнуть в курятник, она виляет хвостом по-собачьи, зная, что петух-дурак обманется.

— Откуда ты это взял?

— Книги. — Слово прозвучало с теплотой.

Тури отодвинулась с немалой опаской. Она едва терпела Мотылька с его пристрастием к чернилам и бумаге, но афс с книгой — это было уже чересчур. Если этого добивался Правитель, говоря о грамотности и доступности знаний, то последнее, что рассчитывала увидеть когда-либо Туригутта, так это грамотного каннибала с Пустошей.

— Здесь кормят? — полюбопытствовала она спустя некоторое время. Не отрываясь от своего занятия, афс покачал головой:

— Не тебя.

— Ясно. То есть тебя кормят.

— Ну ты же здесь.

Вот это было плохо. По-настоящему плохо. Тури огляделась ещё раз. Никаких признаков людоедского пиршества не наблюдалось. Куда он девал кости и черепа? Казалось, афс вовсе не следит за её движениями, но, очевидно, она действительно не была первой гостьей в его обители. С тяжёлым вздохом он сообщил, приспуская книгу вниз:

— Чистота — первое условие для полноценной жизни.

— Боюсь услышать второе, — пробормотала она. — И давно ты здесь?

— Хочешь услышать, что я съел троих? — лениво зевнул афс, беспечно глянул в потолок темницы.

Тури предпочла бы не слышать. И тем более не намеревалась стать четвёртой. Афс вернулся к чтению.

Во всяком случае, у неё был ключ от оков на ногах, а это была почти половина свободы. Осторожно она вытащила его, плавно, не прячась — она знала по опыту, как настораживают афсов резкие движения.

Но её сосед даже не посмотрел на неё, даже когда она принялась стаскивать с ног тяжёлые кандалы. Это было очень странное чувство, Тури позволила ему задержаться: в лодыжках появилась лёгкость, а кожа под металлическими оковами стала влажной, сморщенной и тонкой. Она боялась к ней прикасаться, чтобы не стереть вовсе. Хорошо хоть, последние дни она провела в обуви и мозоли на ступнях поджили.