Манхэттен-Бич

У нее уже не было сил устоять под тяжестью намокшего скафандра; левая рукавица соскользнула с каната, и Анна, точно подрубленное дерево, навзничь повалилась в воду; она чувствовала, что сила тяжести влечет ее на дно головой вниз, но не могла остановить падение. Небесный свод в иллюминаторе покосился, и Анна вроде бы жутко закричала. А может, то кричал Кац.

И вдруг движение прекратилось, она повисла на месте. В последний миг Кац ухватил ее спасательный конец и остановил падение, пока подошвы ее ботов не оторвались от платформы. Анна замерла, пытаясь устоять на месте. Если ее боты соскользнут с края платформы, то под тяжестью скафандра она камнем полетит прямо на дно залива, а если Кац ее не отпустит, она и его за собой утащит. Спасательный конец был прикреплен зажимами к затылочной части шлема, а спереди – к нагруднику, посредством продетого в петли шнура. Осторожно, боясь опять опрокинуться, Анна подняла руку в трехпалой рукавице и попыталась открыть иллюминатор.

– Ни-ни! Не двигайся, – где-то над ней прохрипел Кац.

И дрожащими от напряжения руками стал осторожно тянуть спасательный конец к себе, стараясь вернуть Анну со всем ее снаряжением – весом ни много ни мало в 320 фунтов – в вертикальное положение. По его лицу струился пот, но Кац неотрывно смотрел Анне в глаза, как будто их зрительный контакт был залогом успеха. Она изо всех сил старалась не согнуться – иначе все пошло бы насмарку, – отчего адски заболела спина. Анна опасалась, что ее вырвет прямо в шлем. Ей очень хотелось закрыть глаза, но важно было поддерживать с Кацем зрительный контакт. Медленно, очень медленно вес ее скафандра, повинуясь закону тяготения, стал перемещаться назад к ботам. Наконец она согнула колени, качнулась вперед и вот-вот рухнула бы на платформу лицом вниз, но Кац подхватил ее, поставил на ноги и осторожно повел на пирс.

Савино и Грольер подвели ее к скамье и отвинтили шлем. Анна склонилась к коленям: она опасалась, что ее стошнит. Все молчали. Если бы Анна свалилась в ледяной залив с открытым иллюминатором, она наверняка захлебнулась бы, прежде чем они подняли ее на поверхность. Она смотрела на серые дождевые тучи; пока она была на глубине, они заволокли все небо. С одной стороны, ничего страшного не случилось: она уже здесь, наверху, все хорошо. Но не исключено, что она снова может упасть.

Кац стоял поодаль. Он обеими руками пригладил волосы, покачал головой, потом направился к мостику: перекинуться словом с вахтенным. Грольер и Савино сняли с Анны пояс, нагрудник и боты. Она жадно ловила знакомые звуки верфи: тарахтенье движков, шум разнообразной техники, крики людей, – как будто они могли удержать ее от падения.

Через некоторое время Кац вернулся, и они вдвоем принялись втаскивать водолазное оборудование в кузов грузовика. Когда Анна складывала маховые колеса воздушного компрессора, по корабельному трапу спустились три морских офицера в синих двубортных шинелях с позолоченными пуговицами и золотыми эполетами.

Старший по званию офицер был высокого роста и выглядел очень элегантно; даже его темные с проседью волосы под жесткой синей фуражкой с золотым галуном казались тщательно причесанными.

– Хочу лично поблагодарить вас, господа… и вас, мэм, – сказал он, пожимая каждому руку и не выказывая ни малейшего удивления при виде Анны. – Отлично сработано, мистер Кац. Отлично и эффективно.

Кац без малейшего энтузиазма выслушал похвалу, можно было подумать, что она его больно задела. Пошел мокрый снег, но Анна ничего не замечала, она во все глаза смотрела на офицеров. Они ведь сошли с того самого корабля-небоскреба; потом они поведут его в бой. Под водой, трогая его корпус, она ощутила его мощный пульс и впервые непосредственно соприкоснулась с войной.

Когда офицеры уехали, небо вновь заволокло тучами. Анна успокоилась, но Кац был мрачен и растерян. Он рассеянно взглянул на нее, и она, неожиданно для себя, улыбнулась ему. Кац неуверенно улыбнулся в ответ. Они сообща подняли компрессор и втащили в кузов грузовика.

Под руку с Руби Анна переходила Нейви-стрит и вдруг возле “Бара Ричарда” увидела “кадиллак” Декстера Стайлза.

– Извините, пожалуйста, – сказала она товаркам. – Мне надо кое с кем поговорить.

Ей не хотелось знакомить их с Декстером Стайлзом, не хотелось, чтобы они видели его. Под их любопытными взглядами она пересекла Сэндз-стрит. Декстер Стайлз вышел из машины и открыл перед ней правую дверь. В салоне знакомо пахло кожей.

Едва он сел рядом, она почувствовала в нем перемену: он был непривычно молчалив. На фоне его кожи чуть пробившаяся щетина казалась седой. Он отъехал от тротуара и осторожно повел “кадиллак” через толпу моряков и рабочих. Сквозь ветровое стекло Анна с тоской смотрела на товарок по цеху. Всего минуту назад она была с ними, хохотала вместе с подружками. Ей показалось, будто она упала в колодец и полетела в какое-то унылое, похожее на пещеру место.

Целый квартал они проехали молча.

– Он умер, – проговорила она. – Да?

– Да.

Она сглотнула.

– Где?

– Могу выяснить.