Манхэттен-Бич

Конопка. Полька, услышала Анна отцовский голос и заплакала. Она легла на спину, вытянула ноги и под простыней вцепилась в кости таза. Нелл взяла ее руку и сжала в своих дрожащих ладонях.

– Через полчаса все будет позади, – сказала она, но ситуация была настолько серьезная, что многочисленные слои притворства, обычно окутывавшие Нелл, теперь словно огнем выжгло, и обнажилось стремление покончить с делом и уйти.

– Сейчас он даст тебе подышать хлороформом. И ты заснешь.

– Постарайтесь расслабиться, мисс Керриган, – сказал доктор Соффит.

Он стоял сзади, Анна его не видела, но голос – точь-в-точь как у доктора Дирвуда. Анна рванулась было сесть и посмотреть на врача. Сердце в груди так и подскочило.

– Расслабьтесь, – мягко сказал доктор Соффит.

Он подсел к ней, в руках держит что-то. Доктор придет. Доктор пришел! Он уже здесь, значит, все будет хорошо.

Но к Анне пришел вовсе не доктор Соффит, а ее сестра. И тут же, в один миг – такое с ней случилось лишь в ту ночь с Декстером Стайлзом, – ей живо вспомнился молочно-бисквитный запах Лидии, ее нежная кожа, шелковистые волосы. И ее свернутое клубком недоразвившееся тело. Настойчивый трепет ее сердца. И неизменно парящий над ней, словно сотканный из тончайшего газа образ той Лидии, какой она могла бы стать.

Мечта, сон: бежит юная красавица, ее голые коленки сверкают на солнце. Девушка, которую видишь мельком, уголком глаза. Может быть, теперь Анне удастся сделать эту мечту явью.

Доктор приставил к ее губам какой-то конус, из него пошел сладковатый газ – тот самый, который она уловила в приемной, только куда более насыщенный.

– Нет, – сказала она.

Нелл склонилась к ней, в глазах подруги читался тот же ужас, который испытывала сама Анна. Пары эфира достигли ее мозга: тень, навевающая сон, становилась все гуще, словно туча, которая вот-вот разразится дождем. Анна представила, как она выйдет из клиники – одна, без ничего, без никого. А внутри, там, где что-то было, – пустота.

Бегущая девочка. Мечта.

– Нет, – повторила она, глядя на Нелл. – Скажи ему, пусть прекратит.

Но под конусом ее голос глох, она сама себя не слышала.

Каким-то образом Нелл все поняла – может быть, прочла в глазах подруги, хотя они уже почти закатились под действием эфира.

– Погодите! – решительно скомандовала она и сняла конус с лица Анны.

Глава 28

Оставшись без плота, все сгрудились в шлюпке, и в ней стало невыносимо тесно; Эдди это сильно беспокоило. Вдобавок, думал он, Фармингдейл не согласится передать командование Пью. Но заботило его и другое: сообща было принято решение воспользоваться попутным ветром, но насколько они поневоле отклонятся от курса? Смогут ли идти под парусом со скоростью четырех узлов в час? А больше всего Эдди волновал запас воды и еды: можно ли по-прежнему выдавать всем по шесть унций воды в день или надо сократить дозу хотя бы на унцию. Спаркс взялся ловить рыбу, но ни одна рыбешка так и не клюнула. Сумеют ли они добраться до какого-нибудь острова? В 1923 году такое удалось капитану “Травессы” и его помощнику. На двух спасательных шлюпках они проплыли по Индийскому океану тысячу семьсот миль; правда, у них были приборы и карты. А у Эдди только компас.

Накануне отплытия он не спал всю ночь, страдал от отсутствия курева (вот бы сейчас сигаретку, а еще лучше – штук пятьдесят!) и не учел одного: что ветер может утихнуть.

На рассвете четвертого дня в горячем воздухе – ни дуновения, море поблескивало, точно в испарине. Канонеры, которым нечем было заняться, рвались к веслам, и Фармингдейл дал добро; Эдди был вынужден со всей почтительностью заметить, что гребля потребует немалых сил и ресурсов, но все – впустую. По самым скромным прикидкам они находятся в тысяче миль от берегов Африки, на веслах такое расстояние не преодолеть. Все поддержали Эдди, и Фармингдейл сдался, завершив спор балагурством, но Эдди уже знал, что таким способом старший помощник признает свое поражение.

Все смирились с тем, что день, как ни крути, потерян: им нужен отдых, впереди далекий и нелегкий путь. Спасаясь от солнца, те, кто уже отработал свое, ложились под противобрызговый козырек или под шлюпочный чехол, расстелив его на плоту. Ночью по очереди несли вахту и выпустили последние сигнальные ракеты. Эдди то и дело просыпался от холода. Ему казалось, что он чувствует дуновение ветра, брызги прибоя, но тут же убеждался, что все это ему приснилось.