Мантык-истребитель тигров

Охота кончилась, и охотники вернулись в форт в три часа пополудни. За тигром послали телегу, на которой поздно ночью и доставили его в форт, а поутру следующего дня увезли в укрепление Раим. Это был самец длиною от ушей до хвоста в два с половиной аршина, вышиною в один аршин семь вершков.

Из этой охоты всего живее остался у меня в памяти факт, относящийся не столько к области физиологии, сколько психологии. Нам вздумалось попробовать, вкусно ли мясо тигра. В Раиме служил мой приятель, у него был хороший повар, и мы попросили его сделать нам из задней части тигра котлеты. За стаканом хорошего вина тигровое мясо показалось нам не только сносным, но далеко лучше говяжьего; может быть, это казалось только на первый раз, как разнообразие — не знаю, потому что пробу повторить не удалось. Но все-таки котлеты мы ели с удовольствием. Вдруг нелегкая несет в нашу компанию казачьего офицера А. М. Бородина, заклятого старовера екатерининских времен и по счастливым обстоятельствам забытого смертью.

— А ну-ка, старина, пройдись-ка по водочке, сглотни котлетку и скажи, хороши ли?

Бородин выпил водки и съел, по-видимому с удовольствием целую котлету.

— Ну что, каковы? — спрашиваю его.

— Великолепные котлеты, — отвечал Бородин.

— Угадай, старина, из какого они мяса?

— Что тут гадать, конечно, из говяжьего.

— Вот и не угадал, это от тигра, что вчера убили.

— Неужели? — с ужасом спросил Бородин. На лице его выразилось страшное омерзение, как будто он проглотил тарантула.

Ему поклялись.

Он кинулся К двери, на двор, и там мгновенно произошла с ним рвота, и настолько сильная, что по выходе котлет его тянуло желчью. Мы удивлялись силе предубеждения, всосанного человеком с молоком матери. Не скажи мы правды, рвоты, конечно бы, не было. Бородин после этого никогда не приходил ко мне и, встречаясь, не кланялся.

III. КАБАНЫ

Еще не успели улечься впечатления минувшей охоты на тигра, как охотники в форте стали проситься ехать на диких свиней. Выпал свежий снег; термометр показывал пять градусов ниже нуля, одним словом время самое благоприятное для охоты.

Осмотрев свои охотничьи принадлежности, я лег спать. Задолго до рассвета меня разбудил Мантык.

— Вставайте, сударь, скоро рассвет, у нас похлебка готова, а для вас поставлен самовар: пора ехать.

Русский Ахилл горел нетерпением.

— Встаю. Позаботься, Мантык, чтобы взяли с собой одну или две рогатины, — проговорил я ему вслед.

Рогатиной мы называли кол с широким острым железным наконечником вроде копья, на который мы принимали в особых случаях набегающего кабана.

Пока завтракали охотники, пили чай, седлали лошадей, — показалась заря. Я отдал приказание выезжать. Охотники, в числе десяти человек, выстроились вне форта, перед воротами. Вышел есаул, прочитал нам приличное наставление, дал восемь дней сроку, и мы поехали.

Солнце только что начинало показываться на небосклоне, когда мы переехали Сыр-Дарью и направились далее гуськом, то есть один за другим. В тех странах типажных дорог нет, а есть только тропы, пробитые конными и пешими по всей безбрежной степи. Киргизы иначе и не ездят. Летом можно ехать рядом или кучей, без дороги, а зимою, при глубоком снеге, это немыслимо и по необходимости приходится держаться тропинки и плестись один за другим, как гуси. Кто у кого выучился так ходить — киргизы ли у гусей или гуси у киргизов — решить трудно. Такая езда не позволяет вести разговор, а потому невыносимо скучна и утомительна.

Таким образом проехали мы по направлению к Ку-пан-Дарье верст с двадцать, пока не добрались до восточной оконечности большого совсем круглого озера Камбакты. Озеро это очень рыбно, и рыболовство на нем производится киргизами круглый год; оно кругом поросло неширокой полосой камыша с опушкой из куги. Дикие свиньи обыкновенно кишмя кишат в подобных местностях. Коренья камыша и куги, называемые киргизами чакын, составляют любимую пищу свиней; солонцеватый ил в камышах зимою не мерзнет, и свиньям удобно рылом вырывать их. Но самая главная причина предпочтения, отдаваемого свиньями таким небольшим камышам, заключается в том, что свиньи находятся здесь в полной безопасности от тигра: последнему негде сделать засаду, и свинья всегда может увидать его вовремя. Поэтому в подобные камыши тигр никогда и не показывается.

Мантык свистком подал сигнал рассыпаться по опушке и осмотреть, нет ли свиней. Во многих местах оказались свежее рытье и следы.