Мао Цзэдун

За переход Красная армия заплатила немалой кровью. Она насчитывала теперь чуть больше двадцати тысяч человек. Однако благодаря Мао войскам удалось выйти из ситуации, которую большинство руководителей считали совершенно безнадежной. Впредь ни военное командование, ни сопровождавшие армию лидеры партии не допускали и тени сомнений в разумности стратегических замыслов Мао и его неоспоримом авторитете.

Оставался нерешенным вопрос: куда должна направиться Красная армия? С превращением «похода на запад» в «Великий поход» его маршрут неоднократно изменялся. Планы Политбюро соединиться с отрядами Хэ Луна в северо-западной Хунани, создать новую базу в окрестностях Цзуньи и установить советскую власть на юго-западе Сычуани оказались несостоятельными. Бойцам и командирам не хватало уверенности в том, что их руководство твердо знает конечную цель похода. Долго ожидавшееся решение было принято в Хуэйли. Войска пойдут на север, к 4-й Фронтовой армии Чжан Готао, тремя годами ранее выдвинувшейся из Эюйвани в северные районы провинции Сычуань.

Впереди лежал долгий путь, на котором Красной армии предстояло проявить чудеса храбрости и выдержки, развеять миф о непобедимости и героизме националистов.

Покинув Хуэйли в середине мая, армия оставила за своей спиной пышную зелень субтропиков и ступила на высокогорное плато, где склоны холмов покрывали заросли азалий, рододендронов, олеандра и других экзотических растений, привезенных в девятнадцатом веке из Гималаев в Англию — к вящему удовольствию британских садовников. В местах этих обитала воинственная бирманская народность, вступавшая в бесконечные стычки с надвигавшимися из равнинных просторов ханьцами. Начальник штаба Красной армии Лю Бочэн, известный как Одноглазый Дракон, выпив крови принесенного в жертву цыпленка, стал побратимом верховного вождя, гарантировавшего такой ценой безопасность прохода войск. Но даже авторитет вождя не мешал его соплеменникам нападать на отставших от армии бойцов: их разоружали, раздевали и бросали умирать от голода.

Покинув негостеприимных бирманцев, Красная армия направилась к реке Даду, протекавшей в ста километрах к северу. Семьюдесятью годами ранее последний из руководителей Тайпинского восстания Ши Дакай сдался здесь отрядам цинского наместника и был четвертован, а сорока тысячам его солдат отрубили головы. Красную от крови воду река несла на протяжении четырех дней. Историю этих мест Чан Кайши знал не хуже Мао. Своим военачальникам в Сычуани он отдал приказ занять важнейшие горные перевалы — с тем чтобы вытеснить Красную армию на правый берег реки.

Ее передовые части уже достигли Аньшуньчана, где находилась паромная переправа. Но река разлилась, и на переправе оставались лишь три небольших лодки. Этого было недостаточно даже для авангарда. Мао приказал полковому комиссару Ян Чэнъу двигаться к расположенному в ста восьмидесяти километрах вверх по течению городу Лудину — там с незапамятных времен реку перекрывал подвесной мост.

Через Лудин проходил древний путь из столицы Тибета Лхасы в Пекин. Но Аньшуньчан не связан с Лудином ни одной дорогой. Ян Чэнъу повел своих людей узкими горными тропами, извивавшимися, по его воспоминаниям, как «кишки барана», над многометровой бездной. Продвижение вперед замедлилось схваткой с батальоном гоминьдановцсв, охранявших подступы к перевалу. Частый дождь превращал тропы в потоки жидкого месива, стоял густой туман. Через два дня на стоянку отряда в пять утра прибыл гонец Военного совета: разведка сообщила, что противоположный берег реки уже занят войсками националистов, также продвигавшимися к северу. Преодолеть по горам сто пятьдесят километров, отделявших отряд от Лудина, предстояло всего за сутки.

Немыслимый по своей трудности марш и последовавший за ним бой превратились в легенду, которая позже формировала сознание целого поколения. В историю страны эти события вошли как «наиболее критический момент Великого похода». Малейшая неудача в тех условиях означала бы уничтожение всей армии.

Полк Ян Чэнъу прибыл в Лудин на рассвете следующего дня.

Однопролетный мост состоял из тринадцати металлических цепей и узкого настила хлипких, разболтанных досок длиной около ста десяти метров — без всякого ограждения или перил. Ближе к западному берегу настил по приказу командования националистов был разобран, над водой свободно болтались проржавевшие цепи. На восточном берегу съезд с моста преграждала шестиметровая каменная башня с воротами, в бойницах чанкайшисты установили пулеметы. Значительно позже Ян признавал, что поставленная перед ним «задача казалась совершенно! невыполнимой».

Вперед выступили двадцать два добровольца. Последующие события по рассказам немногих уцелевших участников описывал Эдгар Сноу: