Мао Цзэдун

Отсутствие семьи усиливало ощущение изоляции. Аньин погиб, Аньцин находился в психиатрической клинике в Даляне. На протяжении почти всего периода 50-х годов Цзян Цин спала отдельно: вначале из-за психосоматического заболевания, понять природу которого не могли ни в Китае, ни в Москве. Позже врачи обнаружили у нее рак матки. В московских клиниках Цзян Цин прошла несколько курсов лечения, и самый длительный из них тянулся более года. Избавляясь от супруги, Мао только радовался, а когда она умоляла его разрешить ей вернуться, муж настаивал на том, что лечение обязательно должно быть доведено до конца. По свидетельству Ли Чжисуя, личного врача Мао, уже к 1955 году супруги жили раздельно: связывавшая их взаимная привязанность давно испарилась. Ли Иньцяо, питавший к Мао искреннее расположение, еще в начале 50-х годов пришел к выводу, что брак Председателя оказался не очень счастливым. Муж и жена работали и спали в разных комнатах, не встречаясь даже за сдой. В те редкие моменты, когда им приходилось бывать вместе, Цзян Цин начинала действовать Мао на нервы, и позже он недовольно выговаривал охране, что не желает ее видеть.

Возраставшая отчужденность в отношениях с Цзян Цин заставляла Мао с тоской вспоминать о прежних женах: Хэ Цзычжэнь и Ян Кайхуэй. Мысли о последней подтолкнули его к написанию романтического, проникнутого тихой грустью стихотворения «Бессмертные». В нем Мао обращался к своему старому другу Ли Шуи — женщине, в одиночку растившей сына после того, как ее муж Лю Чжисюнь был убит гоминьдановцами почти одновременно с Ян Кайхуэй. Иероглифы «Ян» и «Лю» означают «тополь» и «ива», и названия этих деревьев Мао увязывает с древней легендой об У Ганс, который, подобно Сизифу, обречен был вечно рубить росшую на Луне кассию:

Я расстался с гордым тополем, а ты потеряла иву:
Тополь и ива ушли высоко в небеса.
Там, в вышине, У Ган свел их с коричным деревом.
Одинокая богиня Лупы разметала роскошные волосы
В танце перед двумя благородными душами,
Но внезапная весть приходит с Земли: тигр свирепый наказан.
Слезы падают вниз, подобные каплям дождя.

Слезы радости (от победы над Чан Кайши) были и слезами горечи, что отражало настроение Мао, погрузившегося в воспоминания о былых, более счастливых временах[69].

В пустоту своего одиночества Мао одну за другой приводил все новых утешительниц; переступив шсстидссятилетний рубеж, источник земных радостей он находил уже в совсем молоденьких девушках.

Зародившаяся в Яньани традиция субботних танцевальных вечеров получила продолжение в Чжуннаньхас. Когда музыка смолкала, Мао вел свою партнершу в спальню, где занятиям любовью ничуть не мешали высившиеся на широкой постели стопки книг. Девушки приходили из танцевальных ансамблей НОА, куда они отбирались по строгим критериям внешности и политической благонадежности. В любви, как и в танцах, Мао был достаточно неуклюжим — если верить словам одной из приглашенных, — но изобретательным и неутомимым.

Французский политик Морис Форэ как-то заметил о Миттеране: «Исходившие от женщин флюиды сводили его с ума». То же самое можно смело отнести и к Мао.

Среди богатой коллекции книг по истории и литературе на его полках стояли копии даосских манускриптов, с незапамятных времен посвящавших отпрысков знатных фамилий в тайны плотской любви. Имелся там и текст времен династии Хань — «Секреты простушки», — имевший особую ценность для мужчин, первая молодость которых давно прошла:

«Слияние мужчины и женщины можно уподобить соединению Неба и Земли. Именно потому Небо и Земля пребывают вовеки, что им известны истинные законы такого единения. Мужчина не смог сохранить данный секрет. Вновь познав его, он обретет бессмертие… Тайна проста: на протяжении жизни мужчине необходим частый, постоянный контакт с молодым женским телом, но семя свое он должен дарить женщине в исключительных случаях. Это сделает его мышцы упругими и легкими, изгонит все недуги… Тому, кто стремится продлить жизнь, следует обращаться непосредственно к ее источнику».