Мао Цзэдун

Осенью 1957 года Мао решил попробовать еще раз, и теперь руководство партии и страны встретило его план почти единодушным одобрением. Советская модель развития признана несостоятельной: производимая кооперативами продукция явно недостаточна для обеспечения нужд программы индустриализации, научно-технические кадры, призванные обеспечить ее проведение в жизнь, проявили свою политическую неблагонадежность, финансовая помощь Москвы отсутствует. Все свободные ресурсы Кремль направляет братским социалистическим странам Восточной Европы. Партия пришла к выводу: резкий, взрывообразный старт китайской экономики обеспечит переток избыточной рабочей силы из сельского хозяйства в промышленность.

Нововведения в экономической жизни страны сопровождались переменами в политике.

Весной, в ходе кампании «ста цветов», Мао неустанно повторял одобренную 8-м съездом КПК формулу о «фактическом завершении» классовой борьбы. Но после начала повсеместной критики «праваков» в июне 1957 года он утверждал, что, хотя «основные классовые битвы уже выиграны», классовая борьба как таковая еще далека от окончания. Главные противоречия китайского общества лежат не в сфере экономики, как ошибочно посчитал съезд, а на разделительной полосе между дорогой, ведущей к капитализму, и путем в социализм. Так была подготовлена почва для новой вспышки уже «левацких» настроений.

На октябрьском пленуме ЦК КПК Мао раскрыл перед участниками величественную картину будущего, которое несет хозяйственная революция в деревне. По производству зерна Китай выйдет на первое место в мире, а выплавка стали через пятнадцать лет составит двадцать миллионов тонн ежегодно (то есть в четыре раза превзойдет показатель 1956 года). Необычным был и предложенный Мао метод борьбы с сельскохозяйственными вредителями. Китаю предстояло превратиться в страну «четырех нет»: нет крыс, нет воробьев, нет мух, нет комаров. На их полное уничтожение плечом к плечу поднялись жители городов и деревень. Вот что вспоминал побывавший в то время в Китае советский экономист:

«Утром меня разбудил душераздирающий женский вопль. Бросившись к окну, я увидел, как по крыше дома напротив носилась девушка, размахивая длинным бамбуковым шестом с привязанными к нему тряпками. Вот она остановилась, и в то же мгновение на улице раздалась громкая барабанная дробь. Девушка вновь принялась истошно вопить, поражая невидимого врага выпадами своего «копья»… Тут я понял, о чем велись слышанные краем уха вчера вечером разговоры: полотенца и тряпки, которыми воинственно потрясали женщины, должны были постоянно держать пернатых в воздухе, лишая их возможности присесть и передохнуть».

Начинание принесло результаты. Очень скоро на улицах городов и сел появились целые горы бездыханных птичьих телец. Побывавший в стране несколько месяцев спустя другой иностранец сообщал, что за четыре недели ему ни разу не довелось увидеть ни воробья, ни ласточки, зато и мух попалось на глаза не более десятка. К сожалению, Мао пренебрег предупреждениями о том, что уничтожение птиц приведет к нашествию гусениц, пожиравших все посевы. На следующий год воробьев в качестве объекта охоты сменили клопы.

Революционный порыв в Китае сопровождался выдающимися событиями в жизни других стран. 4 октября, когда проходил пленум ЦК КПК, Советский Союз запустил первый искусственный спутник, а Соединенные Штаты, по словам Мао, «не швырнули в космос даже картофелину».

Вскоре после этого Хрущев заговорил о поразительно высоком на Западе уровне производства мяса и молочной продукции, заметив, что «дело здесь вовсе не в арифметике, это — вопрос политический». Для Мао его фраза прозвучала музыкой — буквально на днях он убеждал ЦК: в вопросе политики и технологии «политика первична и всегда занимает господствующее положение». Прибыв через месяц в Москву для участия в совещании коммунистических и рабочих партий, Мао услышал о планах советских руководителей обогнать США по добыче угля, нефти, производству железа, стали, электроэнергии и товаров народного потребления всего за пятнадцать лет. Услышав в словах Хрущева личный вызов, Мао спокойно проинформировал вождей мирового коммунизма, что за тот же срок Китай обойдет Великобританию. Затем он представил делегатам совещания свой анализ положения дел в мире, сопроводив его цитатой из классического романа «Сон в красном тереме» — «…либо ветер с востока преодолевает ветер с запада, либо ветер с запада преодолевает ветер с востока»:

«В данный момент международная ситуация подошла к поворотному пункту… Характеризуется он тем, что ветер с востока уже преодолевает ветер с запада. Другими словами, силы социализма стали намного могущественнее сил империализма. Думаю, теперь вполне можно говорить о том, что мы оставили Запад позади. Далеко ли? Не наступает ли он нам на пятки? Мне представляется, хотя я, может быть, и слишком оптимистичен, что нас ему уже не догнать никогда».