Мао Цзэдун

Одновременно с ростом числа отрядов хунвейбинов начали создавать свои бунтарские организации работники заводов и фабрик, уволенные с предприятий из-за неприязненных отношений со своими парткомами. В начале ноября тридцатитрехлетний шанхайский текстильщик Ван Хунвэнь сколотил так называемый «Штаб революционных рабочих». Когда городские власти отказались признать новый орган, Ван послал делегацию в Пекин. Шанхайский горком партии отдал срочный приказ не отправлять поезд, и в знак протеста тысячи рабочих легли на рельсы, более чем на тридцать часов перекрыв все движение. Прибывший разрядить обстановку Чжан Чуньцяо поддержал требования «Штаба» и предложил первому секретарю горкома Цао Дицю публично покаяться в своих ошибках. Двумя днями позже Мао одобрил принятые Чжаном меры. Со страниц «Жэньминь жибао» он объявил, что у рабочих есть законное право создавать свои массовые организации.

Очень скоро «цзаофани» («бунтовщики»), как они себя называли, разделились, подобно «красным охранникам», на несколько соперничавших друг с другом групп: «революционные бунтовщики» требовали слома всех существующих структур власти, а «пролетарские революционеры» предпочитали сохранить руководящую роль партии.

С конца ноября шанхайский «Штаб» при поддержке «группы по делам культурной революции» развернул все более обостряющуюся борьбу со своими консервативными противниками из «Красного полка», за спиной которых стоял горком партии. 30 декабря на улицах города между членами двух враждующих группировок произошли множественные столкновения. Остановилась работа предприятий, был парализован морской порт, где в ожидании разгрузки скопилось более сотни иностранных судов. Из железнодорожных депо не выходили локомотивы. Высланные после неудачи «большого скачка» в деревню рабочие начали требовать права вернуться в город. 3 января 1967 года Ван Хунвэнь взял под свой контроль шанхайскую прессу: сначала «Вэньхуэйбао», а двумя днями позже — орган ЦК КПК «Цзефан жибао» (газету «Освобождение»).

В ситуацию посчитал необходимым вмешаться Мао. Он направил в Шанхай Чжан Чуньцяо и Яо Вэньюаня, пояснив, что горком партии будет неизбежно разогнан и им предстоит создать «новый орган политической власти». Цзаофани получали ощутимую поддержку. Двумя днями позже на центральной площади Шанхая собрались несколько сот тысяч человек. Митинг объявил, что горком партии потерял право руководить городом и власть перешла в руки «революционных бунтовщиков».

Примеру Шанхая последовала вся страна. Действия цзаофаней Мао назвал «великой революцией рабочего класса, свергнувшего господство своих поработителей». Председатель привел старую поговорку: «Смерть мясника не означает, что теперь придется есть свиное мясо вместе со щетиной». Смысл ее сводился к тому, что, даже если будут разогнаны все провинциальные партийные комитеты, страна все равно продолжит движение вперед. На протяжении трех последующих недель цзаофани захватили власть в семи провинциях и крупных городах, включая Пекин.

Возникала проблема: кто — взамен ушедших парткомов — возьмет на себя организацию повседневной жизнедеятельности?

Ни Мао, ни цзаофани ответа на этот вопрос не знали. Только 5 февраля 1967 года Чжан Чуньцяо удалось с помощью частей НОА установить достаточный контроль над ситуацией и объявить о создании Шанхайской народной коммуны.

Идя на такой шаг, Чжан был полностью уверен в безоговорочной поддержке Мао. За несколько дней до этого Чэнь Бода сказал ему в телефонном разговоре, что Председатель вот-вот даст добро на организацию народной коммуны в Пекине, и Шанхай должен последовать опыту столицы. В «Шестнадцати пунктах» содержался призыв учредить «систему всеобщих выборов, подобную той, что имелась в Парижской коммуне», — она дала возможность создать такие органы местной власти, которые станут «мостом между партией и массами». Появившиеся в ходе «большого скачка» коммуны являлись самым ярким воплощением китайской модели развития социалистической революции. В 1958 году Мао с нетерпением ожидал дня, когда «города и села всей страны станут коммунами».

Но против всяких ожиданий ход мысли Председателя принял совершенно иное направление. По городам и провинциям страны рассылалось указание Мао воздержаться от повторения шанхайских событий. Чжан Чуньцяо и Яо Вэньюань срочно вызвали в Пекин. Там они услышали объяснение:

«Возникает целый ряд проблем, о которых вы, к моему удивлению, совершенно не подумали. Если по всему Китаю будут созданы народные коммуны, то не придется ли изменить название страны, превратив Китайскую Народную Республику в «Китайскую Народную Коммуну»? Признают ли нас в этом случае другие государства? А вдруг СССР откажется, зато Британия и Франция согласятся? Что мы будем делать с нашими посольствами в других странах? Стоит ли мне продолжать?»