Мао Цзэдун

Мао Цзэдун в 1937 году

Весной 1937 года японцы сосредоточили войска в нескольких километрах от Бэйпина. В конце марта в Ханчжоу Чан Кайши встретился с представителями КПК Чжоу Эньлаем и Пань Ханьнянем. Договорились, что КПК сохранит свою армию из трех дивизий общей численностью чуть более 40 тысяч солдат и правительство своего района, но будет подчиняться приказам из Нанкина. Чан хотел, чтобы СССР помогал Гоминьдану деньгами и оружием. КПК и Гоминьдан договорились о прекращении гражданской войны и о сотрудничестве на основе трех принципов Сунь Ятсена. Но только после начала большой японо-китайской войны 7 июля 1937 года и японской бомбардировки Шанхая единый антияпонский фронт был оформлен юридически. Чан Кайши заключил договор о ненападении с Советским Союзом и отдал приказ о включении Красной армии Китая в состав НРА. 8-й армией из 3 дивизий стал командовать Чжу Дэ, а Пэн Дэхуай стал его заместителем. Контролируемый коммунистами район со столицей в Яньани теперь назывался Особым пограничным районом Китайской Республики. Он включал в себя 18 уездов провинций Шэньси, Ганьсу и Нинся. 22 сентября была опубликована декларация КПК о признании руководящей роли Гоминьдана, а на следующий день – заявление Чан Кайши об образовании единого антияпонского фронта всех политических партий страны.

Мао не доверял Чан Кайши и не хотел участвовать ни в позиционной, ни в регулярной маневренной войне с японцами, а собирался вести только партизанскую войну в японском тылу, не подчиняясь НРА. Три четверти сил Красной армии он бросил на борьбу с японцами, а одну четверть оставил в Особом районе для отражения возможного нападения гоминьдановцев. Главной задачей Мао считал сохранение боеспособности китайской Красной армии, ибо сознавал, что без собственных вооруженных сил влияние КПК быстро сойдет на нет. 22–25 августа 1937 года в деревне Лочуань к югу от Яньани прошло расширенное совещание Политбюро ЦК КПК. В принятой по инициативе Мао резолюции 8-й армии предписывалось первоначально вести маневренно-партизанскую войну во взаимодействии с гоминьдановцами, чтобы завоевать одобрение общественности. В случае же прорыва фронта японцами Красной армии предписывалось перейти к самостоятельным партизанским действиям на территории всего северного Китая, оккупированного японцами. Мао требовал беречь силы и дожидаться, пока в затяжной войне будут истощены армии как Японии, так и Гоминьдана.

Армия Чан Кайши в 1937–1938 годах потеряла в борьбе с Японией свои наиболее боеспособные части. В июле 1937 года японцы взяли Пекин и Тяньцзинь. В ноябре – Тайюань (столицу провинции Шаньси) и Шанхай, в декабре – Нанкин. СССР снабжал Гоминьдан оружием и деньгами и посылал военных советников. Сталин, напутствуя возвращавшихся в Китай Ван Мина и Кан Шэна, сказал: «Сейчас главное война, а не аграрная революция, не конфискация земли. (Необходим налог в пользу войны.) Кит[айские] ком[мунисты] пошли из одной крайности в другую – раньше все конфисковать, сейчас ничего… Китай имеет огромные человеческими резервы, и я думаю, что Чан Кайши прав, когда утверждает, что Китай победит, нужно только выдержать в начатой войне». Он также одобрил тактику китайских коммунистов: «…тактика должна быть [в]. . [том, чтобы] дразнить противника, вовлекать его вглубь страны и ударять в тыл. Нужно взрывать коммуникации, железные дороги, мосты, [используемые] японской арми[ей]»[108]. Сталин призвал увеличить армию КПК до 30 дивизий.

С 9 по 14 декабря 1937 года прошло созванное по требованию Ван Мина специальное совещание Политбюро ЦК КПК. Ван потребовал подчинения деятельности партии интересам единого фронта и теснейшего сотрудничества с Гоминьданом. Он настаивал на переходe от партизанской к маневренной войне, чтобы сковать максимум японских сил. Мао возражал ему: «Вопрос о том, кто кого переманит, Гоминьдан или компартия, существует. Нам не нужно, чтобы Гоминьдан переманил компартию, нам надо, чтобы Гоминьдан воспринял политическое влияние со стороны компартии… Говоря в целом, [мы должны вести] независимую и самостоятельную партизанскую войну в горной местности при относительно централизованном командовании [со стороны Гоминьдана]»[109]. Но Политбюро вынуждено было поддержать Ван Мина, представлявшего точку зрения Москвы. Мао вспоминал, что после возвращения Ван Мина его собственная «власть распространялась не далее пещеры», где он жил[110].

Как отмечает российский и американский исследователь Александр Панцов, «китайская компартия под руководством Мао уже во второй половине 1930-х годов стала автономной и самодостаточной, а Мао Цзэдун, в отличие от правоверных китайских сталинистов, по существу дистанцировался от Москвы»[111].

Мао воспринял сталинские установки о том, что надо вести партизанскую борьбу в японском тылу и сохранять силы для послевоенной борьбы с Гоминьданом. Пропагандировать же надо было национально-демократическое будущее Китая с сохранением союза с буржуазией и основной массой крестьянства.