Маоисты. Филиалы Пекина в Западной Европе

1 сентября 1963 года в Веве образовалась «Швейцарская коммунистическая партия» (ШКП), сознательно взявшая себе имя первой коммунистической партии Швейцарии. Основателем и генеральным секретарём ШКП стал Жерар Буйар, бывший до этого региональным секретарём верной Москве Швейцарской партии труда (ШПТ) в Веве и корреспондентом её центрального органа. Весной 1963 года он побывал в Албании и, вернувшись оттуда, стал распространять в Швейцарии китайско-албанские пропагандистские издания, за что был исключён из рядов ШПТ. В основанной им партии его помощниками по руководству партией (секретарями партии) стали психолог Люсьен Моннэ (псевдоним Жан Исэр) и Робер Улевей. В руководство вошли; кроме них, ветераны ШПТ Джон Сотёр и Люсьен Матис, а также Гертруда Улевей-Бюссе. Во главе отдельных секций встали: К. Кузен в Женеве, Эрнест Даллингер в Лозанне, Уильям Эвард в Ла-Шо-де-Фоне и молодой Раймон де Кулон в Биле[624].

Целью ШКП было привести «народ к победе, к социализму, к Швейцарской Народной Республике», образцами для которой подразумевались в первую очередь Албания и лишь во вторую — красный Китай[625]. Продолжительное время эта партия поддерживалась Тираной и некоторыми западноевропейскими группами. Пекин же, напротив, не признавал её официально в качестве партии и не оказывал ей никакой пропагандистской поддержки.

Численность «Швейцарской коммунистической партии» Буйар определял летом 1965 года в «311 членов», а два года спустя — в «315 членов и симпатизирующих»[626]. В действительности же с конца 1965 года в ней насчитывается не более 5 активных и 25 прочих членов. Несомненно, вначале у партии были какие-то сторонники, и она довольно серьёзно воспринималась политической общественностью Швейцарии как идеологический разъедающий грибок на теле закосневшей Швейцарской партии труда. Но уже в середине июня 1964 года в ШКП была проведена «партийная чистка», жертвами которой стали партийные работники Моннэ, Матис, де Кулон и Рене Андерссон. Внешним поводом для этого послужили «авантюризм», «анархистские идеи» и «оппортунизм» этих «опасных паразитов»: «Они выдвинулись больше своим тщеславием и гордыней, нежели заботой о том, чтобы помочь рабочему классу и служить ему»[627]. Но истинной причиной исключения этих людей из партии было, по всей вероятности, их выступление против Буйара, а частично и их заигрывание с некой враждебной их партии пропекинской группой в Швейцарии. Влияние партии ещё более ослабло, когда она в ноябре 1965 года исключила из своих рядов Жана Гремо за «пьянство и злоупотребление доверием», а год спустя и Джона Сотёра.

В середине января 1964 года начал выходить печатавшийся на множительном аппарате орган «Этенсель», который в самых грубых выражениях бранил московский коммунизм, а также ополчался против религии. По утверждению Буйара, тираж «Этенселя» составлял в сентябре 1964 года 8750 экземпляров, из которых свыше 1000 экземпляров якобы уходило за границу. Но в то же время в одном из циркуляров он называл цифру 1500. В конце 1966 года он вновь говорил о 2000 экземпляров, 800 из которых шли якобы в другие страны[628]. Между тем совершенно неоспорим факт, что число подписчиков «Этенселя» едва ли превышало когда-либо 300 человек.

Верные Москве швейцарские коммунисты реагировали на образование ШКП таким коротким комментарием: «В настоящее время в Швейцарии нет места для другой марксистско-ленинской партии, помимо Швейцарской партии труда»[629]. В Москве же, по всей вероятности, придерживались на этот счёт другого мнения, и влиятельные швейцарские газеты увидели в визите делегации ЦК КПСС, нанесённом ею Швейцарской партии труда в апреле 1964 года, связь этого события с происшедшим расколом. Впоследствии швейцарские коммунисты пытались высмеять ШКП как «мелкую группу политических путаников», но они никогда открыто не предавали их анафеме[630]. Впоследствии они вообще прекратили всякую полемику, вероятно для того, чтобы не отрезать партии Буйара, разочаровавшейся за это время в Пекине, путь возвращения в Швейцарскую партию труда.

«Международный революционный фронт»

В первое время Буйар, судя по всему, получил от китайского посольства в Берне не одну тысячу франков, но вскоре всякие контакты прекратились. Конечно, пекинские дипломаты быстро раскусили этого ультрапролетарского политика-любителя.