Мара из Троеречья (СИ)

— Я не знаю, как должно быть, — рявкнул он и пошел к берегу, вглядываясь в мутное дно озера и путаясь ногами в лентах ржаво-бордовых водорослей. — Поехали.

Марушка не то вздохнула, не то всхлипнула. Сложила оставшиеся камешки неровной горкой, встала и, повесив голову, поплелась вслед за ним.

* * *

Лиса провожали как героя. Не то дед Василь сболтнул голове лишнего, не то его внучка, чумазая босоногая Рада разнесла новость среди местных ребятишек, а те донесли родителям, но поглазеть на него собралась вся деревня.

Лис оглядывался то и дело через плечо, недоверчиво кося на окружившую его толпу. Каждый пытался похлопать его по плечу, пожать руку, на штанинах с обеих сторон повисли, как гроздья клешей на ушах у шелудивой собаки, дети, и он широко загребал при ходьбе ногами, надеясь стряхнуть их нечаянно или хотя бы не слишком явно. Рада наблюдала со стороны, грозно уперев руки в бока. «Не простила еще сваленных коньков», — хмыкнул Лис. Свистулька покачивалась у девочки на шее, и он совершенно не удивился, мельком разглядев в ее смутных очертаниях кривоногую лошадь.

— Ты возвращайся, ежели чего… — начал кто-то, но его быстро прервали:

— Чего «ежели чего»? Если не поляжет, хочешь сказать? Так и говори.

— Да так и говорю! — набычился первый, но продолжил не менее торжественно и одновременно мрачно, будто лучшего мужа деревни в последний путь провожал: — Мы это… примем, обогреем, накормим. И работа доброму молодцу всегда отыщется…

— И хату справим… — добавил второй и спешно добавил без тени ехидцы в голосе: — Прямо вот сегодня строить начнем!

— И невесту, и невесту! — за спиной заливисто засмеялась девица.

Лис повернулся, скользнул по ней взглядом, но не успел рассмотреть толком. Толпа бурлящим потоком несла его к распахнутым воротам, где ждала привязанная кляча. Только нитку красных бусин у девицы на шее Лис и заметил — такую, как Марушке подарить хотел. И на мгновение, ему показалась на шее у нее не нитка, а глубокая рана.

Лис дернулся, тряхнул головой и зажмурился. Сзади его хорошенько приложили по плечу. Скорее по-дружески, но он споткнулся. Едва не свалился в придорожную пыль, схватился за плетень. Отдышаться не дали — местные что-то выкрикивали, обещая все больше и больше, в случае его возвращения, подталкивали в спину, пытались всучить то кольцо колбасы, то вареное яичко, то пучок зелени. Кто-то из девиц водрузил ему на голову венок, сплетенный из полевых цветов. Лис заметил его, только когда тот основательно покосился и закрыл ему левый глаз.

— Ну что, предательница, поскакали?

Кляча лениво жевала траву у ворот, и на появление хозяина среагировала только легким хлопком хвоста по собственному крупу, будто настойчивую навозную муху попыталась отогнать. Лис вздохнул — они с лошаденкой обоюдно не вызывали друг у друга теплых чувств. Шагнул к ней — повесить распухшую от надаренной снеди сумку. Лошадь повела ушами и стукнула копытом о землю.

— Деда, — Рада завертелась волчком и дернула за Василя за сальную штанину, — ну, какая же конячка славная! Когда он вернется, можно мы ее у себя оставим жить на лавке, а его голове отдадим на постой?

Дед Василь неловко мазнул внучку ладонью по голове, подтолкнул в плечи, отправляя с глаз долой, и сдержанно хохотнул, поглядывая на Лиса — не обиделся ли. Тот помолчал, раздумывая. У него еще немного кружилась голова, и в целом, выглядел он неважно, как для местного героя, а соображал после трех дней беспамятства туговато. В толпе зашептались, бросая на рыжего косые взгляды. Молчание затянулось, и мужик в толпе нарочито надрывно закашлял. Лис встрепенулся.

— Где там ваш голова? — рявкнул он раздраженно. — Надоела мне эта кляча, спасу нет. У меня есть тут… — Лис запустил руку в сумку и пошарил на самом дне, перебирая в пальцах камни, — вот… — яхонт с доброе гусиное яйцо, несмотря на серую корку, светился под яркими лучами полуденного солнца золотисто-медовым цветом на его ладони. — Хватит на коня?

Толпа заволновалась, зашевелилась, пропуская вперед статного мужчину в расшитой рубахе — местного главу.

— С лишком, — кивнул тот, придирчиво, но беспорядочно осматривая камень, и спросил будто невзначай: — А кобылицу куда?

Лис нервно пожал плечами, напряженно вглядываясь в толпу — мужики и бабы, затаив дыхание, следили за начавшимися торгами. Дети голосили и бегали друг за дружкой, не обращая на происходящее никакого внимания. Только поодаль, в тени молодой яблоньки, устроилась хмурая Рада. Лис махнул ей. Девочка подхватилась и подошла.

— Хочешь лошадь? — процедил Лис.

Рада, не раздумывая, кивнула. Голова ахнул и едва не схватился за голову.

— За ценой не постою! — заявил он, прикинув, что рыжий просто пытается сторговаться подороже. — Вот! — яхонт перекочевал обратно к Лису, за ним медяки из кармана главы и, наконец, тот добавил: — И еще серебруху поверху!