Мара из Троеречья (СИ)

Выходило, что Федора учила, воспитывала и охраняла её, не гнушаясь использовать крепкое словцо и сучковатую клюку, но вела себя точно, как мать Горыни. Как обычная мать. И эта мысль вовсе не радовала. От того, какой путь Марушке пришлось пройти из родного лесу до далекого острова, сколько боли и унижений натерпеться и скольких друзей обрести, чтобы тут же и потерять по милости наставницы — в груди клекотало от гнева. Нет, мать никогда бы так не поступила со своим ребенком! Ведь могла же Федора спрятать чары в ключе обычном, хоть бы том, амбарном, который Марушка унесла с пепелища. А девчонку, так и быть, создала б отдельно, чтоб не скучать одной. Зачем было разрешать ключу думать, чувствовать и… страдать? «Есть только один способ в этом разобраться», — размышляла Марушка, искоса поглядывая на новую подругу.

Та болтала, рассказывая про быт и нравы мудрецов, а Марушка напряженно думала, пропуская добрую половину мимо ушей. Наконец, она решилась:

— Ты проведешь меня в высокую башню?

Горыня остановилась, глупо приоткрыла рот и захлопала ресницами:

— В самую высокую? Шутишь, верно? Если меня поймают, всыплют по самое не балуй. А может, и вовсе нас с мамкой прогонят…

— Никто не узнает, — Марушка умоляюще сложила руки. — Обещаю. Мне нужно узнать кое-что…

— Там не по-нашенски всё, — протянула Горыня. — Я когда прибирала, обронила парочку книг… У нас буковки такие высокие, как из палочек сложенные, а там — длинные, будто ползучая трава и закрученные. Ничего не разобрать!

— Я знаю того, кто поможет, — заверила Марушка. — Можешь мне ключ дать, а сама не иди. Если что, соврешь, что потеряла, — заметив тень сомнения на лице подружки, она достала последний козырь: — или скажем, что я украла. Тогда тебе за это ничего не сделают — пожурят разве что…

— А ты? — нахмурилась Горыня.

— Меня не прогонят отсюда. Никому беды не будет!

— Ладно, будь по-твоему, — покусывая губы, пробормотала она.

Девочки преодолели путь от башен до бескрайнего поля. Марушка замерла, пригляделась, щурясь неверяще: на высоких мясистых стеблях белели звездочки соцветий.

— Это же…

— Лазарь, — закончила за нее Горыня.

— Сильфий! — Марушка терла глаза, пытаясь избавиться от наваждения. — Я читала про эту травку. Её ведь не осталось совсем. Да за один только лепесток можно телегу золота запросить! А тут его…

Она подошла к краю поля, опустилась на колени и потрогала листья. Потом сорвала соцветие, растерла в пальцах и водрузила кашицу на язык: нет, не показалось — это не марево, не видение, а всамделишный сильфий.

— Его здесь так много! — восхищенно прошептала Марушка, не обращая внимания на горечь во рту. — Можно весь белый свет от недугов излечить…

Она повернулась к Горыне, та мялась на межи и молчала. Палило полуденное солнце, и привядшие лепестки, кружась в коротком полете, оседали на землю…

Ночью Марушка растолкала Ярви и умостилась у той под боком.

— Почему мудрецы так скупо делятся сильфием с людьми?

Ярви недовольно засопела и попыталась накрыться рогожкой с головой.

— Лепестки сгниют… Ярви, — Марушка подергала её за плечо, — почему их не отдают? Я видела, как лодочник привозит худой мешочек. Но травки ведь много больше!

— Люди уничтожили сильфий на континенте, — всхрапнула Ярви, — и теперь пожинают плоды. Они должны быть благодарны, что мудрейшие сохранили целое поле и делятся излишками совершенно бесплатно. Разве это не честно?

— Не очень-то, — нахмурилась Марушка, — полю не повредит, если люди будут давать больше. Они ведь мрут там… Целыми семьями приезжают, Ярви и мрут, не дождавшись.

Ярви дернула рогожку, закуталась по самую макушку и отвернулась. Марушка не решилась настаивать.

— Ты пойдешь со мной в самую высокую башню? — она наклонилась спящей к самому уху и понизила голос до шепота.

— Отстань со своими глупостями, — шикнула Ярви. — Нас никто не пустит. Даже отчаянные безумцы не додумаются ломать замки — вылетят отсюда с позором! Я не стану так рисковать. Забудь, туда хода нет.

— Есть, — заверила Марушка. — Я знаю, у кого ключ.

— И что? — Ярви окончательно проснулась и села на тюфяке. — Ты хочешь его украсть?

— Одолжить на время, — Марушка улыбнулась: пожалуй, подбивая кого-то на опасное приключение, именно так бы сказал Лис. — Нас ещё и проведут туда, — предложила она, внимательно изучая лицо соседки — все ещё заспанное и примятое, — и ты сможешь целую ночь читать любые книги, какие пожелаешь.

— А тебе с этого что? — сдвинула брови Ярви.

Марушка ответила ровно и твердо:

— Найдешь, как Федора сотворила ключ. И прочтешь мне. Я хочу знать.

— За ночь можем и справиться, — покачала головой Ярви, но вдруг улыбнулась и сверкнула глазами в предвкушении: — Я в деле!