Маракотова бездна

Выяснилось, что дворец сохранился значительно лучше других городских зданий, причем настолько хорошо, что каменные стены и изваяния ничуть не пострадали, а время и вода уничтожили лишь мебель и шторы. Однако природа создала собственное, производившее жуткое впечатление убранство. Здание само по себе выглядело мрачным, зловещим местом, но помимо этого в отвратительных тенях мерцали огромные безобразные полипы и неслышно двигались похожие на адские создания неестественные, искореженные океанские существа. С особой неприязнью вспоминаю ползавших повсюду громадных морских слизней темно-фиолетового цвета и лежавших на полу подобно циновкам плоских черных рыб с длинными, светящимися на концах, постоянно вибрировавшими в воде усами. Приходилось тщательно рассчитывать каждый шаг: отвратительные порождения природы оккупировали весь дворец и вполне могли оказаться столь же ядовитыми, сколь гадкими на вид.

От входа во все стороны расходились богато изукрашенные коридоры с небольшими комнатами по обе стороны, а центр дворца занимал великолепный зал, в дни расцвета, очевидно, представлявший собой одно из самых прекрасных творений человеческих рук. В полумраке не удавалось увидеть крышу и в полной мере оценить высоту стен; однако, освещая путь мощными фонарями, мы по достоинству оценили огромные пропорции и великолепное убранство внутреннего пространства. Помимо прочих украшений, повсюду стояли статуи. Изваянные с непревзойденным мастерством, они, к нашему глубокому разочарованию, представляли отвратительные образы. Барельефы на стенах демонстрировали все возможное и невозможное, что извращенный ум способен извлечь из садистской жестокости и звериной похоти. Сквозь пелену мрака на нас отовсюду взирали пугающие уродством и отталкивающие невыразимой мерзостью лица. Если когда-нибудь заблудшим человечеством был возведен храм во имя дьявола, то вот это мастерское создание умелых, но неправедных рук вполне соответствовало дьявольскому образу. А скоро мы увидели и самого идола вселенского зла: в дальнем конце зала, под внушительным балдахином из покрытого илом желтого металла — скорее всего, золота — на высоком троне из красного мрамора гордо восседало ужасное божество. Злобное, яростное и жестокое, оно во многом напоминало объект поклонения в колонии атлантов — мрачного, грозного Баала, однако выглядело еще более неестественным, пугающим и отталкивающим. В чертах ужасного лица ощущалась живая, какая-то магнетическая энергия, и мы застыли перед статуей, направив на нее свет фонарей и погрузившись в тяжкие размышления. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем тишину нарушило неправдоподобное, немыслимое на океанском дне событие: из-за наших спин донесся громкий, презрительный смех.

Как я уже объяснил, ни один звук из внешней среды не проникал сквозь герметичные стеклянные скафандры. Точно так же ни одно произнесенное нами слово не могло быть услышано другим человеком. И все же издевательский смех достиг слуха каждого из нас. Пораженные, мы одновременно обернулись и, потрясенные необыкновенным зрелищем, застыли в неподвижности.

Прислонившись к одной из колонн и скрестив руки на груди, в заполненном водой зале стоял человек без всякого специального снаряжения и смотрел на нас с выражением откровенной ненависти на смуглом лице. Я назвал это явление человеком, однако оно не походило ни на одного из людей, встреченных мною на жизненном пути. А тот противоестественный факт, что обитатель дворца отличался способностью свободно дышать и даже говорить под водой, а его зычный голос звучал с особенной, недоступной человеку силой, убеждал в верности предположения: невесть откуда возникший господин во всем отличался от нас. Внешне, правда, он выглядел обычным человеком, хотя обладал огромным ростом — не меньше семи футов — и атлетическим телосложением, что подчеркивалось безупречным облегающим костюмом из черной блестящей кожи. Смуглое лицо напоминало лик бронзовой статуи, созданной искусным мастером, задумавшим отобразить в творении всю мощь характера и в то же время все зло, которое способны нести человеческие черты. Лицо незнакомца не выглядело ни обрюзгшим, ни чувственным, ни сладострастным, поскольку эти характеристики свидетельствуют о слабости, а в облике поразительного человекоподобного явления слабость полностью отсутствовала. Напротив, хозяин дворца отличался поразительной красотой: орлиный нос, густые темные брови, пылающие внутренним огнем черные глаза. Именно безжалостные, полные злобы глаза в сочетании с безупречным, но жестоким, с узкими прямыми губами ртом делали лицо столь пугающим. При первом же взгляде становилось ясно, что, несмотря на красоту, могущественный подводный обитатель воплощал зло и порок: взгляд его нес угрозу, улыбка выражала презрение, а смех напоминал грубый издевательский хохот.