Маргинальный бестиарий, или Как тов. Троцкий в гробу крутится (без илл.)

«Святой Макс эксплуатирует, „употребляет“ или „использует“ собор для того, чтобы дать длинный апологетический комментарий к „Книге“, которая есть не какая-нибудь книга, а «Книга», книга как таковая, книга в её чистом виде, т. е. совершенная книга, Священная Книга, книга как нечто священное, книга как воплощение святыни, книга в небесах, а именно — „Единственный и его собственность“. Сия „Книга“ ниспала, как известно, с неба к концу 1844 г. и приняла рабий облик у О. Виганда, в Лейпциге. Так она обрекла себя превратностям земной жизни и подверглась нападению со стороны трёх „единственных“ — таинственной личности Шелиги, гностика Фейербаха и Гесса. Как бы ни возвышался всегда святой Макс в качестве творца над собой как творением, а равно и над прочими своими творениями, он всё-таки преисполнился состраданием к своему слабому детищу и испустил — дабы защитить и укрыть его от опасностей — громкий „ликующий критический клич“. — Чтобы постигнуть этот „ликующий критический клич“, а также таинственную личность Шелиги во всём их значении, мы должны здесь заняться в известной мере церковной историей и присмотреться внимательней к „Книге“».

Господи, откуда у человека столько злобы на Базарова???

«И паки путает Базаров, когда приписывает Энгельсу нелепую и невежественную в споре с агностиком формулировку, будто наши чувственные восприятия подтверждаются „опытом“. Энгельс не употребил и не мог здесь употребить этого слова, ибо Энгельс знал, что на опыт ссылается и идеалист Беркли, и агностик Юм, и материалист Дидро.

<...> Посмотрите же на этот новый паштет нашего повара: Энгельс говорит о бытии за той границей, где кончается наше поле зрения, т.е., например, о бытии людей на Марсе и т.п. Ясно, что такое бытие действительно есть открытый вопрос. А Базаров, точно нарочно не приводя полной цитаты, пересказывает Энгельса так, будто открытым является вопрос о „бытии вне чувственного мира“!! Это верх бессмыслицы, и Энгельсу приписывается здесь взгляд тех профессоров философии, которым Базаров привык верить на слово и которых И. Дицген справедливо звал дипломированными лакеями поповщины или фидеизма. В самом деле, фидеизм утверждает положительно, что существует нечто „вне чувственного мира“. Материалисты, солидарные с естествознанием, решительно отвергают это. Посередке стоят профессора, кантианцы, юмисты (махисты в том числе) и прочие, которые „нашли истину вне материализма и идеализма“ и которые „примиряют“: это-де открытый вопрос. Если бы Энгельс когда-нибудь сказал что-либо подобное, то было бы стыдом и позором называть себя марксистом.

Но довольно! Полстранички цитат из Базарова – такой клубок путаницы, что мы вынуждены ограничиться сказанным, не следя дальше за всеми шатаниями махистской мысли».

А Богданов-то чем Тарасову не угодил?...

«И имманенты, и эмпириокритики, и эмпириомонист спорят о частностях, деталях, о формулировке идеализма, мы же отвергаем с порога все основы их философии, общие всей этой троице. Пусть Богданов в самом лучшем смысле и с самыми лучшими намерениями, принимая все выводы Маркса, проповедует „тождество“ общественного бытия и общественного сознания; мы скажем: Богданов минус „эмпириомонизм“ (минус махизм, вернее) есть марксист. Ибо эта теория тождества общественного бытия и общественного сознания есть сплошной вздор, есть безусловно реакционная теория».

Может быть, Райдер один такой идиот и у него даже справка с таким диагнозом есть? Нет, «товарищи» с ним всерьёз разговаривают, особенно психоаналитики, что заставляет подставить под вопрос их профпригодность: все же как один эксперты в лакановском психоанализе, а ни выявить идиотию, ни помочь человеку не могут.

Лингвистический Тарасов