Маргиналы в советском социуме. 1930-е — середина 1950-х годов

Оказавшись в местах вселения, депортированные немцы предпринимали попытки адаптироваться к новым условиям жизни, интегрироваться в жизнь колхозов, где они были расселены. Одним из обстоятельств, не позволивших реализовать эти попытки, являлось содержание нормативных актов, регламентировавших статус депортированных немцев.

Неопределенность нормативных положений, регламентировавших процесс переселения и статус немцев в 1941–1942 гг., не позволяла последним преодолеть тяжелые последствия их маргинального положения. При выселении немцы были обязаны сдать дома, скот и зернофураж, получая на руки квитанции, на основании которых местным властям в районах вселения предписывалось предоставить им жилье, скот и зернофураж. Но, несмотря на декларированные обещания, за сданные имущество и зернофураж немцы практически ничего не получили. В местах расселения подавляющее большинство из них было размещено путем подселения в дома колхозников и проживало в крайне стесненных жилищных условиях. Разница в сданном имуществе и полученном на местах также, несмотря на запланированные компенсации, не была выдана. Кроме того, в решении вопросов хозяйственного устройства проблемы спецпереселенцев не находили заинтересованности у местных властей. Так, 3 января 1942 г. Новосибирский облисполком принял решение прекратить выдачу скота переселенцам-немцам по обменным квитанциям[982]; вместо запланированных к выдаче 3 ц зерна на человека, было решено выдавать по 0,3 ц на семью. Вопрос о возможности получения денежных ссуд на строительство спецпереселенцами своими силами жилья решался еще «проще» — «выдавать не следует»[983].

Отсутствие четко определенного правового статуса переселяемых немцев (не преступники по закону, но и не эвакуируемые) привело к разнообразным нарушениям их гражданских прав. Формально сохранив союзное гражданство, а вместе с ним и все права граждан Советского Союза, фактически они перешли под опеку специально созданного в структуре НКВД Отдела спецпоселений (ОСП)[984]. Основной задачей ОСП являлась разработка «вопросов специального переселения, обеспечения мероприятий по перевозкам переселяемых и наблюдению за устройством их в местах расселения», «прием, расселение и учет спецпереселенцев, трудовое и хозяйственное устройство спецпереселенцев в местах их расселения, оперативно-чекистская работа среди спецпереселенцев и административный надзор за ними»[985]. В итоге немцы оказались переданы ведомству, осуществлявшему контроль над пенитенциарной системой. На практике их правовой статус приравнивался к правовому статусу лиц, совершивших преступление против государства. Этот тезис находит свое подтверждение в целом ряде примеров.

Особое место среди правовых нарушений занимает перенос статуса спецпереселенца на членов немецких семей — не немцев. Депортации подлежали все семьи, где глава семьи (муж) являлся по национальности немцем[986]. (Впоследствии данное правовое нарушение приводило к тому, что с работы снимали и русских женщин, имевших мужей-немцев.) В первую очередь это относилось к женам других национальностей и детям, что впоследствии привело к стремлению части немцев переменить национальность. В государственные структуры периодически поступали письма с просьбами разобраться в данном вопросе и ответить, «…есть ли такое правильное постановление, чтобы всех эвакуированных немцев и их семей снимать с работы, или это постановление как-то граничит, не всех под одну гребенку…»[987]. Приведем в качестве примера письмо русской женщины (выселена в Нарым, откуда в 1942 г. попала в Новосибирский туберкулезный диспансер), бывшей замужем за немцем, мобилизованным в «трудармию»: «…все оскорбляют проклятой немкой, спрашивается за что, за то, что имею мужа по национальности немца, за то, что я… попала в переселенки, я не виновата, если т. Сталин нас породнил со всеми нациями, мы были все сестры и братья, а потом как обидно, что немки женщины за русскими мужьями остались на местах и живут за русским…»[988].

В результате депортации, расселения только в сельской местности, введения ограничений основных прав представители целой этнической группы были принудительно помещены в состояние маргинальности. Дальнейшие мероприятия государства, отраженные в нормативных актах его органов, усугубили это состояние.