Марианна и таинственный князь (СИ)

Коррадо молча слушал, а в душе нарастали смешанные чувства. В первую очередь, он ощутил отчаяние. Больше нет наследника. Он умер, а вместе с ним и надежда на счастье. Теперь некому продолжить род Сант-Анна. Князь снова остался один. Как всегда. И что же чувствует Марианна, потеряв ребенка? Также страдает, как и он, или радуется, избавившись от ненужной обузы, как от былой любви. Её крестный Готье де Шазей рассказывал Коррадо о Марианне.

Она являлась дочерью известного рода д’Ассельна де Виллинев. Марианна родилась во время Первой Французской революции в фамильном особняке д’Ассельна в Париже. Правда, во время революции 1789 года её родителей казнили, как сообщников Людовика XVI и Марии-Антуанетты. Девочка с детских лет воспитывалась своей тетей, леди Эллис Селтон. Потом она перебралась во Францию, на родину своих предков. Одному Богу известно, как у неё получилось вернуть и фамильный титул, и особняк д’Ассельна, и стать любовницей Наполеона Бонапарта. Потом Наполеон женился на Марии-Луизе Австрийской, а Марианна, забеременев, вышла замуж за князя. «И как чувства она испытывает к ребенку?» — думал в этот момент князь. Радость? Ребенок являлся её воспоминанием о былой любви. Может, некую озлобленность? Марианна могла возненавидеть Наполеона из-за этого брака, а ребенок может стать не таким уж и сладостным воспоминанием.

Придя к такому выводу, Коррадо не сдержал вздоха. Он совершенно не знает собственную жену. В который раз он гадает о её чувствах и мыслях, даже толком и не зная, что именно она испытывает. В этом случае она больше окружена ореолом загадки, чем он сам. Так дело не пойдет. Ему надо срочно с ней поговорить, объясниться. Это куда разумнее, чем гадать в кофейной гуще, как в данный момент. По крайней мере, он будет точно знать, как поступить дальше, да и легче на душе станет.

Сейчас Коррадо смотрел на Марианну, в который раз поражаясь, как она прекрасна. Темные и взъерошенные, ее локоны обрамляли лицо в соблазнительном беспорядке, ночная рубашка и пеньюар из тонкого белого батиста облегали изящные изгибы так, что не скрывали, а напротив, лишь подчеркивали их.

Молодая женщина тоже не отрывала взгляда от князя. Перед ней стоял мужчина с бронзовым цветом кожи. Он был одет в белую рубашку из тонкого батиста со стоячим воротником и в жилет сизого цвета. Сверху шел сюртук немного темного тона, и довершали образ панталоны такого же цвета, как и жилет. Вся одежда как бы подчеркивала синеву глаз Коррадо. А коричневые сапоги как будто немного смягчали взгляд князя. Мужчина показался Марианне знакомым. И тут она вспомнила. Она его видела в своем сне! Этот цвет кожи и грустный взгляд ни с чем не спутаешь!

Заметив, что она не в состоянии заговорить первой и удовольствовалась тем, что пожирала его глазами, Коррадо Сант’Анна решил нарушить тишину. Он сделал это тихо, приглушенным голосом, словно боялся помешать очарованию, ибо чувство, которое он прочитал на лице молодой женщины, не было тем, какое он опасался увидеть. Нет, в устремленных на него больших зеленых глазах не отражалось ни отвращения, ни страха, только бесконечное удивление.

— Теперь вы понимаете? — проговорил он.

Не отводя глаз, Марианна покачала головой:

— Нет, мне кажется даже, что я понимаю все меньше и меньше. В вас нет ничего отталкивающего… наоборот. Я сказала бы даже, что вы… очень красивы. Но я полагаю, что вам это известно. Тогда для чего заточение, маска, все эти тайны?..

Губы с оттенком бронзы сложились в грустную улыбку, за которой блеснула белоснежная полоска зубов.

— Я считал, что женщина вашего положения догадается о причине моего поведения. Я ношу груз греха, совершенного не мной… более того, не моей матерью, которая тем не менее поплатилась за него жизнью. Вы ведь не знаете, не правда ли, что после моего рождения отец, считавший себя, ни на мгновение не сомневаясь, обманутым, задушил мою мать, не подозревая, что очернившую мою кожу кровь передал мне не кто иной, как он сам!

— Как это может быть?

— Вам, очевидно, не известны законы наследственности? Я же изучил их, когда немного подрос. Один ученый медик из Кантона объяснил мне однажды, что ребенок негра и белой может не иметь негроидных признаков, но тем не менее может передать их своим потомкам. Но как мог мой отец представить себе, что его мать, этот демон, который осквернил весь наш род, зачала его от Гассана, гвинейского раба, а не от князя Себастьяна, ее супруга? Преследуемый сатанинской легендой о Люсинде, он поверил, что моя бедная мать также погрязла в бесчестии, и убил ее.

— Это ужасно! Бедная ваша матушка, — вскричала Марианна. — Какая жестокость и какая глупость!

Князь пожал плечами.

— Любой человек отреагировал бы так же. Даже ваш отец, может быть, если бы попал в подобную ситуацию. Я не имею права упрекать его за это… тем более что он все-таки оставил мне жизнь, которой, впрочем, я не могу особенно похвастаться. Я предпочел бы, чтобы он оставил в живых мать, а меня уничтожил, меня, чудовище, которое обесчестило его…