Мария Каллас

Джузеппе ди Стефано, расхваленный Ардойном, поет Туридду и в звуковом, и в драматическом отношении лучше, чем Канио, поскольку не обладает ни силой звучания драматического тенора, ни изящной вокальной концентрацией Бьёрлинга. Гобби превосходно поющий в дуэте с Каллас, испытывает сложности с тесситурой пролога и с декламаторскими пассажами типа ''dе l'odio i tristi frutti". К счастью, он пропускает интерполированную высокую ноту, успевшую стать традиционной: ничего ет хуже бессмысленных эффектов.

Медея, или Голос бездны

Обидно, что "Макбет" с участием Каллас не был записан студии; еще обиднее, что в сентябре 1953 года певица записал "Травиату" для компании "Cetra" и тем самым лишила себя воз можности работать над этой оперой с командой Серафин - Легге (или Джулини - Легге). Важность, даже незаменимость технической режиссуры, заменяющей сценическую, доказало отсутствие оной в записи фирмы "Cetra": дирижерская манера Габриэле Сантини лишена динамизма, а партнеры-певцы по большей части не соответствуют уровню Каллас. Франко Альбанезе (Альфред) и Уго Саварезе (Жермон) не просто грубо и плоско поют, но начисто лишены фантазии и вдохновения, так что большой дуэт второго акта не производит никакого впечатления. Пение Каллас роскошно в техническом отношении, но ей не удается столь же последовательно раскрыть образ, как в мексиканском спектакле 1951 года, где она могла следить за реакцией публики. Запись не спасают даже несколько великих моментов (по большей части декламационные фразы и выражение возмущения в третьем акте и страха смерти в четвертом). Дело в том, что таланты Каллас раскрывались в полной мере лишь тогда, когда она работала с полноценным ансамблем. Богатство звучания и выразительность ее голоса подчеркивал ваг-неровский оркестр, а творческий дар питала идея оперы как синтетического произведения. Полностью реализовать и то, и другое в образе Виолетты ей удалось позже — в Милане под руководством Висконти и в Лондоне, где она работала с Дзеффирелли.

Совершенно иной тип актрисы мы видим в "живой" записи спектакля "Ла Скала" "Медея" под управлением Леонарда Бернстайна от 10 декабря 1953 года. Партию Медеи, одну из главных своих ролей, Каллас всего за семь месяцев до того пела на флорентийской сцене под управлением Витторио Гуи; несмотря на то, что партию пришлось разучить в кратчайшие сроки, всем с самого начала было ясно, что певица словно создана для нее. Произведение Луиджи Керубини, написанное спустя всего шесть лет после "Волшебной флейты" Моцарта, не име успеха при премьере и нашло признание только в германоязьчных областях: Шуберт называл "Медею" своей любимой оперой, Бетховен высоко ценил ее, а Брамс видел в ней вершину драматической музыки. Первоначально "Медея" была в формальном отношении комической оперой и включала в себя разговорные диалоги, но впоследствии Франц Лахнер, друг Шуберта, заменил их на речитативы. Партитура записи соответствует редакции Лахнера.

Еше в начале книги, описывая голос как способ обрисовки актера, темперамента, а не только технический артефакт, я утверждал, что Мария Каллас — певица "черной романтики". Как доказывает Ульрих Шрайбер, экспрессия оперы Керубини предвещает произведения Спонтини, Вебера и Мейербера. Это экспрессия, доведенная до предела, не укладывающаяся в рамки развлекательного зрелища. "Смерть Дона Жуана и Медеи в пламени - явный признак заката старого стиля, - пишет Шрайбep _ "Медея" Керубини открыла опере врата в XIX столетие". Значение калласовского исполнения, по Шрайберу, заключается в том, что в нем вскрывается и "психологически расчленяется" классицистская оболочка произведения, что образ, созданный ею, предвосхищает таких героинь, как Ортруда Вагнера.

После парижской премьеры опера Керубини не вызывала особого интереса ни у кого, кроме упомянутых композиторов, особенно во второй половине XIX века. В 1909 году ее поставили в "Ла Скала" с певицей Маццолени в главной роли (дирижировал Витале), но только Мария Каллас обеспечила ей признание. Она пела Медею не только в Милане, но и в Венеции, Риме, Далласе, Лондоне и Эпидавре. В 50-е годы было осуществлено пять записей и постановок с участием Каллас и ни одной с другими певицами. Герда Ламмерс пела Медею в 1958 году в Касселе, но лишь в 1962-м, на сцене парижского оперного театра, эту партию исполнила певица международного значения (Рита Горр). В конце 60-х годов появилась студийная запись Гвинет Джонс, а в 1977-м - венгерки Сильвии Шаш. Уровень калласовского исполнения только подчеркивается однообразной манерой англичанки и форсированной - венгерки.