Мария Каллас. Дневники. Письма

Костису Бастиасу[225] – по-итальянски

Милан, 13 декабря 1960

Дорогой Костис!

Благодарю тебя за сердечную телеграмму. С Божьей помощью все прошло хорошо. Как бы я порадовалась, если бы ты был здесь! И еще я очень хочу знать, что пишут газеты в Греции.

Надеюсь, что вскоре смогу увидеть тебя. Надеюсь, твоя супруга и ребенок чувствуют себя хорошо, а ты – еще лучше.

До очень скорого свидания!

Мария.

Валли Тосканини[226] – по-итальянски

Милан, 14 декабря 1960

Дорогая Валли,

не знаю, как тебя благодарить за нежность, какую ты проявила ко мне в эти месяцы. Могу лишь сказать тебе, что я, к несчастью, из тех людей, которые отличаются немногословием – зато сердце и душа полны тобой и очень тронуты. Тебе ведь тоже пришлось многое пережить в твоей личной жизни, и это сближает нас еще больше.

Менегини снова затеял процесс, обвинив меня в разрыве отношений и нанесении ему тяжкого оскорбления (это я продолжаю появляться на людях с Онассисом, что глубоко оскорбляет его честь и респектабельность!). Бумаги он подписал 29 ноября, рассчитывая, наверное, передать мне 7 декабря[227]. Но суд задержал документы до 9 декабря, и я получила их только 12-го! Представляешь, каков подлец! Что ты на это скажешь?!!!

Сейчас обнимаю, и увижусь с тобой скоро или в Соединенных Штатах, или здесь. Снова спасибо и много-много горячих приветствий твоей сестре и друзьям.

Твоя Мария.

Уолтеру Каммингсу – по-английски

27 декабря 1960

Дорогой Уолтер!

Твое письмо от 10 ноября я получила только 20-го. Вообрази! Бог знает, что с ним случилось! Полагаю, это причуды рождественской почты.

Надеюсь, что ты прекрасно провел Рождество, и не сомневаюсь в этом – ведь с тобой замечательная Тиди и восхитительные детки, уют и все остальное.

Но я мучаюсь вопросом – а есть ли на свете хоть кто-нибудь по-настоящему счастливый и полностью довольный жизнью? Очень в этом сомневаюсь.

Мои выступления прошли чудесно, благодарение Богу. Прием [публики] совершенно фантастический, такого никогда еще не бывало. Американские и лондонские газеты написали об «одобрительных выкриках и свисте в адрес Каллас». Уверяю тебя, что ни один человек в зале не свистнул. Зачем им всегда нужно выдумывать какие-то фальшивки? Как я от этого устала!

Между тем Менегини снова подал на меня в суд за нанесение тяжкого оскорбления, за мои поездки с Онассисом. Его достоинство и респектабельность несут от этого такой урон. Чего ж тогда не страдало его достоинство, когда он в прошлом году расточал мои деньги?

Короче, он подписал судебный иск 29 ноября, наверное, рассчитывая, что я подпишу его в дни перед моим первым выходом, чтобы подпортить мне и нервы, и, соответственно, выступление или что-то в таком роде. И как это люди могут рождаться такими злыднями?

Ну и вот, никакой надежды получить его подпись под согласием на развод. Мне ненавистна даже мысль о потере шести недель в Рено. Что мне там делать? Умру с тоски. Правда ли, что за все это время нельзя будет уехать из Рено вовсе? И когда мне можно будет начать процедуры? Что посоветуешь ты? Как там вообще идет жизнь? Еще скажешь мне, какие потребуются там расходы. Думаю, все подороже и т. п.! Очень жаль! И наконец, составь для меня программу, которой я постараюсь следовать, если ничего за это время не произойдет неожиданного, в чем я сильно сомневаюсь.

Больше у меня новостей нет. Все скорее безоблачно. Надеюсь, что все в порядке и у вас, обними всех за меня. На самом деле эта Казелотти [Луиза] не научила меня ни единой ноте! Она начала преподавать уже вернувшись в Соединенные Штаты. Что мне с ней теперь делать! А все те книги, что выпускают обо мне? Бедная я. Если б только они оставили меня в покое.

Обнимай Тиди.

Мария.

1961

Паоло Барбьери[228] – по-итальянски

Монте-Карло, 22 января 1961

Дорогой Друг,

нет мне прощения за то, что я раньше не написала вам письмо с благодарностью за подаренные вами записи[229].

Бесконечно вам признательна – ибо могу послушать себя и сличить, сравнить свой голос с добрыми старыми временами. Надеюсь когда-нибудь поблагодарить вас лично. Примите мои самые лучшие пожелания и еще раз спасибо.

С сердечной дружбой,

Мария Каллас.

Уолтеру Каммингсу – по-английски

Милан, 9 февраля 1961

Дорогой Уолтер,

я так горжусь, что моя Тиди была самой изысканной и прекрасной из женщин, как всегда! Узнала, что тебе достанется должность покойного судьи Паркисона в апелляционном суде Соединенных Штатов? Если это правда, чудесно. Я горжусь тобой, Уолтер.

Что до меня, бедняжки, я все еще сужусь с этим чертовым Менегини. Насчет развода в Рено еще не решила, да что это, в конце концов, изменит? Как ты сам знаешь, по итальянским законам я не смогу снова выйти замуж. Так что сейчас ждем и наблюдаем. В любом случае, как только у меня появятся новости, напишу тебе сразу.

С дружескими чувствами. Часто о вас думаю. Обнимаю тебя.

Мария.

Полу Хьюму – по-английски

Милан, 9 февраля 1961

Дорогой Пол!