Мария Каллас. Дневники. Письма

Пиши мне в Пеллегрини-Хаус – С.Пеллегрини (1520)

Вечер 16 мая 1949

Милый, сегодня я весь день была занята переездом, к тому же мне нездоровилось. Едва перебравшись в новый дом, я легла в постель. Потом я пригласила Ковье, ту, что писала мне отсюда, помнишь? И я договорилась с ней, что буду платить ей кое-что в месяц, за это она займется моим гардеробом, а ее дочь будет служить мне ассистенткой и помогать на репетициях и представлениях. Я довольна этим решением. Они ни о чем не просят, но они бедны, и я думаю, что поступаю хорошо, не правда ли?

Милый, кофе здесь отвратительный. А ты как думал? Судя по тому, что я вижу, до итальянской элегантности им далеко. Люди там учтивее, и жизнь мне нравится куда больше. Любимый, чем ты занят? Скучаешь ли по мне, как я скучаю по тебе? Ждешь ли моего возвращения с таким же нетерпением, что и я? Обожаешь ли меня, как я тебя обожаю, и думаешь ли обо мне столько же, сколько я о тебе? Я чувствую, что никто не испытывал такой радости от замужества, как я. Если бы мне надо было снова за тебя выйти, я сделала бы это тысячу раз. А ты?

Пиши мне побольше, милый, это единственная моя пища здесь. Каждое утро, едва проснувшись, я читаю все твои письма, и перед сном тоже. Они так меня утешают. Даже когда мне просто грустно, я беру их и перечитываю. Это так помогает приободриться.

Любимый, привет от меня всем друзьям, и я была бы рада, если бы ты с ними повидался. Я бы хоть знала, что тебе не так одиноко.

Чао, мое сокровище, пиши мне и люби меня, вся твоя Мария.

Джованни Баттисте Менегини – по-итальянски

Буэнос-Айрес, вторник, 17 мая 1949

Мой дорогой обожаемый Титта,

почти каждый день я получаю от тебя письмо, и ты не можешь себе представить, какую радость, и восторг, и силу, и хорошее настроение даришь мне. Милый, я вижу, я читаю между строк, что чем больше проходит времени, тем сильнее ты нуждаешься в моем присутствии. Теперь, мне кажется, ты начинаешь понимать, сколько я выстрадала за два года, за все то время, когда уезжала и оставляла тебя. Не только сейчас, но с первого дня я не могла жить без тебя. Ты помнишь тот день, когда оставил меня в Милане и вынужден был вернуться через два дня? Я не нарочно, теперь, наверно, ты можешь понять, что я чувствовала. Я всегда любила тебя, обожала и прощала. Потому что, когда любишь, нельзя винить.

Я всегда тебя обожала и сегодня могу крикнуть всем, что мое сердце не ошиблось и я горжусь тобой. Столько раз я говорила себе, Боже, столько вещей, о которых лучше не думать, но я выдержала. И это легко, когда любишь, это оправдание – говорить себе, что выдержишь. Сегодня все получили лучшее доказательство нашей великой любви и могут говорить о ней и вечно ею восхищаться. Не правда ли, мой дорогой?

Боже, как я люблю тебя, уважаю и желаю. Как знать, сколько времени меня продержат здесь. Я надеюсь, что смогу сбежать отсюда через два месяца максимум. Через два месяца, если будет Богу угодно, я сяду в самолет и прилечу к тебе, милый. Ты меня примешь, правда?

Пока же мне сказали сегодня в театре, что все уже сделано в аргентинском консульстве для оформления твоей визы. Так что, если надумаешь, все готово.

Здесь, в нашем доме, я чувствую себя хорошо. У меня есть маленькая кухонька, и как раз минуту назад мне пришлось встать, чтобы выключить газ под молоком. Я пью славное горячее молоко с большим количеством сахара и коньяка, чтобы прогнать наконец эту невыносимую простуду. Сегодня мне, кажется, получше. Мало-помалу. Правда, я проснулась сегодня около семи с очень странной головной болью. Мне казалось, будто у меня опухоль. Клянусь тебе. Так было больно. Пришлось встать и принять две таблетки аспирина. Потом я больше не смогла уснуть. Дело в том, что я правда неважно себя чувствую. Я пишу тебе это, потому что, когда ты получишь мое письмо, я уже выздоровею или, по крайней мере, уже спою, надеюсь на это. Будем надеяться, что «Норму» поставят быстро, и тогда, надеюсь, меня отпустят.

Прошу тебя, напиши Серафину и попроси его отправить меня домой побыстрее, пусть не задерживают меня после «Нормы» только потому, что у меня контракт, а если они хотят от меня еще одну оперу в конце сезона, попроси его и напомни ему, что мы только-только поженились и у тебя есть на меня права. Умоляю тебя, напиши сейчас же, проси его хорошенько, тронь его сердце, ведь он старый и, наверное, не помнит после стольких лет брака, как счастливы двое, когда они только что поженились и влюблены, как мы.

Я посмотрю, можно ли будет мне сшить здесь костюмы для «Аиды» и «Нормы», если портной согласится, он чудесный. Что до контрактов, лучше ничего не делать до моего возвращения. Пусть дозреют, не так ли? Насчет Метрополитена – мне это интересно. Но Серафин будет в гневе, он хочет открыть сезон «Трубадуром» во Флоренции. Ты посмотри сам насчет других сезонов. Конечно, будет прекрасно, если я смогу открыть сезон в Метрополитене, но там будет видно. Напиши им.