Мария Каллас. Дневники. Письма

Правда в том, что я не могу без тебя больше одного дня. Все и вся кажутся мне глупыми. А между тем я вынуждена быть без тебя так часто! Как ты поживаешь? Чем занят? Скучаешь ли по мне?

Я рада, что ты приедешь в воскресенье. Рада, что твоя мама и Пиа тоже приедут.

Как знать, нашла ли она мой черный костюм, длинный, бархатный с розовой тафтой. И жакет к нему. Без него я не смогу петь. Но как знать, получишь ли ты это письмо вовремя. Еще я попрошу тебя привезти мне меховой жакет, здесь холодно, и вечером мне нечего надеть. Особенно в воскресенье. Привези мне еще немного украшений, я имею в виду бриллиант и колье с сережками. Извини, я знаю, что затрудняю тебя, но ты же понимаешь, что мне нужны некоторые вещи, даже при всей моей простоте!

Приезжай, милый, я больше не могу и не хочу быть вдали от тебя! Я так тебя люблю, дорогой, и уважаю очень, очень. С каждым днем все больше! Приезжай!

Посылаю тебе всю, всю себя. Вся твоя, и так будет всегда. Мы любим друг друга так, как никто на свете никогда не любил.

Целую тебя, мое обожаемое сокровище, и жду с нетерпением.

Привет Джанни, Пиа и поцелуй твоей маме. Тебе… ты знаешь.

Всегда твоя Мария.

PS: Здесь маэстро Пиццетти и Ги. Пиццетти очень мил со мной. А Ги носом землю рыл, чтобы познакомиться со мной, и сделал мне массу комплиментов. Он говорит, что хотел бы, чтобы я спела где-нибудь с ним.

Сезон во Флоренции откроется «Трубадуром». Сьепи говорит, что он был божественно хорош в Мехико, и сборы там хорошие.

Чао!

Привези мне мою платиновую норку.

Эльвире де Идальго – по-итальянски

Воскресенье, 2 октября 1949

Дорогая мадам!

После всего моего долгого молчания я пишу вам это короткое письмо, чтобы поприветствовать вас и сказать, что я вас никогда не забываю. Мне было так жаль, что я не смогла вырваться и повидать вас вместе с Баттистой, но это было невозможно по многим причинам и еще потому, что я должна была обустроить свой дом и, если бы не воспользовалась этим периодом, никогда бы ничего не сделала. У меня столько работы этой зимой. Представьте себе, в один сезон у меня две новых оперы. Я открываю сезон в «Комунале» во Флоренции «Трубадуром», а потом будет еще одна, я не знаю какая (говорят, «Пуритане», если найдут тенора), и затем «Травиата»! Серафин настаивает, чтобы я ее спела, и я надеюсь его не разочаровать. Так что вы понимаете, сколько у меня работы и какой мандраж. Жаль, что вы не можете увидеть меня на сцене. Я надеюсь быть на высоте преподавателя вашего уровня. Если у вас есть предложения (а у вас их наверняка будет много), напишите мне.

Других новостей нет, только та, что я имела беспрецедентный успех в Буэнос-Айресе и получила предложение из Мехико на будущее лето. Я бы с удовольствием туда поехала. Там будет видно.

Моя дорогая, пишите мне и думайте обо мне с той же нежностью, с какой я думаю и вас и вас вспоминаю.

Целую вас очень крепко.

В следующем месяце я, может быть, буду записывать пластинки в «Четре»[98]. Напишу вам, когда буду знать точно.

Ваша Мария.

Джованни Баттисте Менегини – по-итальянски

Неаполь, не датировано (начало декабря 1949)

Мой дорогой и обожаемый,

я только что получила твое письмо, и оно наполнило меня радостью и верой. Дорогой, ты чувствуешь, как я скучаю, правда? Но мы будем вместе скорее, чем могли рассчитывать. Итак, премьера 20-го, то есть во вторник. Второе представление 22-го, потом третье 27-го. Представляешь, пять дней отдыха. Ну вот, я думала прилететь к тебе 23-го самолетом, потом 26-го вечером выехать ночным поездом и утром 27-го самолетом в Неаполь. Или самолетом из Венеции 27-го, если наверняка будет вылет. Короче, что скажешь? Я сделаю, как ты скажешь!

Погода здесь прекрасная. Ги доволен мной. А я им – нет. Он все время говорит о себе. А режиссер не знает, что такое «Набукко»! На сцене я могу рассчитывать только на свое вдохновение! Будем надеяться, что все пройдет хорошо. Представляешь, если так ставят спектакли в наши дни, какой ужас. Где же Серафин, который хотя бы учит мизансцене? В это время театр уже в запустении.

Я рада, что еду в Мехико. Но как мне петь «Травиату» без Серафина? Если он не натаскает меня заранее! Поговори с ним ты!

Рим, то есть Витале, говорил со мной, они хотят «Норму» и «Тристана» и не могут дать больше 150. Я прошу не меньше 175. Вероятно, мы не договоримся. Жаль.

Что ты собираешься делать? Приедешь на премьеру? Я буду счастлива, и мы уедем 23-го, или ты уедешь один. Как ты хочешь. Решай!

Я прощаюсь с тобой, любовь моя. Надеюсь быть в форме. Сейчас я очень в форме. Да поможет мне Бог. Молись! Есть большие виды на будущее. Пиши мне. К сожалению, телефон здесь сломан, так что поговорить мы не можем. Вторая опера после моей – «Вальцек» (по крайней мере, я надеюсь, что пишется так[99]!!) 26-го.

Чао. Ешь и думай о себе.

Вся, вся твоя

Мария.

Джованни Баттисте Менегини – по-итальянски

Неаполь 20/12/49

Мой дорогой,