Мария Каллас. Дневники. Письма

Еще мама написала злое письмо, говорит, что я эгоистка, и то, и сё! Мне это так осточертело, что я почти готова порвать с ней всякие отношения, если не удастся ее вразумить. Ну вот, я снова здесь одна как пес! К счастью, есть Симионато, мы составляем друг другу компанию. Мы не можем даже репетировать, потому что нет никакого репетиционного зала. Уверяю тебя, здесь впору убиться!

«Аида» на днях прошла замечательно. Публика без ума, разумеется, от меня, еще от Амнерис[107], но не от остальных. И они вне себя, потому что видят предпочтения публики. Так что я надеюсь освободиться к 17-му, хотя до сих пор было 24-е. Надеюсь!

Дорогой, я получаю твои письма каждый день, и это мое единственное утешение. Храни тебя Бог, ведь я, наверно, сразу умру, если тебя не станет. Я видела программу Арены (де-Верона) и хочу посмотреть все спектакли и побыть в кои-то веки мадам. Мне приходится делать чудовищные усилия, чтобы не сдали нервы, иначе горе мне и горе всем! Идея молитвенной скамеечки мне нравится. Я довольна. Может быть, ты сможешь отдать в починку рамку. Это был бы предел мечтаний. Здесь невыносимая жара, а у меня нет летней одежды, но я не буду ничего покупать, потому что все ужасно. Дорогой, других новостей у меня нет, но поверь мне, я как натянутая струна, будем надеяться, что она не порвется! Я обожаю тебя. Помни об этом и не забывай, что, если ты меня разочаруешь, моя жизнь будет разбита навсегда. Я хочу, чтобы ты это знал.

Чао, мой дорогой, душа моя. Пиши мне и лечи зубы. Я тоже займусь своими, когда вернусь. Поцелуй твою маму, Пиа, Джанни и всех остальных. И тебе вся моя жизнь, вера, надежда.

Всегда твоя Мария.

Джованни Баттисте Менегини – по-итальянски

Мехико, 2 июня 1950

Мой дорогой и обожаемый,

вчера в полночь я получила твою телеграмму, ты пишешь, что ждешь новостей. Но разве ты не получаешь моих писем? Я твои получаю, каждый день. Конечно, я не пишу так часто, как ты, но на одно мое приходится четыре твоих, и, если ты заметил, я пишу каждый раз много.

Здешняя публика без ума от меня. В конце второго акта «Аиды» я добавила (по просьбе Караса Кампоса) в момент финала высокую ми-бемоль (кажется, я тебе уже об этом писала, нет?), и об этой ноте до сих пор говорят. Я надеялась закончить 24-го и уехать 25-го, если возможно. Представь себе, мама не может приехать, и я одна! Как я несчастна! И потом, как я скажу ей теперь, что не приеду в Н.-Й.? Вообрази!! Пока я не решаюсь ей сказать. Скажу перед отъездом. А ты, пожалуйста, напиши ей, что не приедешь, но только не говори, что я тоже не еду, скажи только, что ты слишком занят и это невозможно.

Ты пишешь, дорогой, что больше не можешь. А как же я? Но, Баттиста, постарайся набраться терпения и скажи себе, что мне осталось всего 3 недели, а потом, если будет Богу угодно, я снова стану всецело мадам Менегини, любовницей, женой и элегантностью! Всем! Ты хочешь?

Надеюсь, что твои зубы хорошо подлечили, и надеюсь, что ты хорошо себя чувствуешь. Что ты делаешь прекрасного? Как знать, верен ли ты мыслям обо мне и!.. Ничего не пиши. Там у тебя жарко? А как продвигаются твои дела? Пиши мне побольше. Любимый, ты так нужен мне – нужен весь. Я тебя обожаю и не хочу ничего другого, только быть рядом и делить с тобой все. Хорошее или плохое, неважно. Но вместе! Других новостей у меня нет, так что я тебя оставлю. Целую тебя и прошу есть, и думать обо мне и т. д.!!!

Чао, душа моя, пиши мне и поцелуй бесконечно твою маму, Пиа, Джанни и всех остальных. Я тебя обожаю.

PS: во вторник «Тоска» – на следующей неделе ничего для меня, потом «Трубадур», а потом, надеюсь, конец!

Джованни Баттисте Менегини – по-итальянски

Мехико, 5 июня 1950

Дорогой, дорогой, обожаемое сокровище,

сегодня я получила два твоих письма от пятницы 31 мая из Мерано, и я рада, что ты решился заняться зубами, как сделаю и я, когда вернусь. Бедный мой Титта, как же тебе было больно. Я бы хотела быть рядом с тобой, чтобы ты хоть немного забыл все твои боли. А ты хочешь, чтобы я была рядом? Знай, что я очень ревную и никогда больше не останусь вдали от тебя! А ты? Неужели ты никогда не ревнуешь? Это нехорошо. И мне это не нравится. Я бы хотела знать и чувствовать, что ты хоть немного ревнуешь свою жену, пусть и доверяешь ей.

Что ж, терпение, как говорится, правда? Сегодня я лежу в постели, как и вчера, с очередной простудой. Этот климат сушит горло, и «Тоску» перенесли на четверг вместо вторника. Что ты хочешь, неужели «Тоска» приносит мне несчастье? Как знать. Пока я без голоса.

Здесь после «Аиды» все как помешались. Караса Кампос просил ми-бемоль, я тебе уже говорила, и все просто обезумели. Баум чуть не убил меня, но на втором представлении пришел извиняться. Было видно, что он боится слишком настроить меня против себя. И потом я ему сказала, что, если он не извинится, я никогда больше не буду петь с ним, так что господин «примадонна» пришел, чтобы все забыть и т. д.!