Мария Каллас. Дневники. Письма

Это отвратительно, они умирают от зависти. Публика кричала (на финальных поклонах) «только Аида», и потом еще 10 раз мне пришлось выходить одной (к возмущению остальных /коллег/). Мое единственное удовлетворение.

Мои костюмы действительно великолепны. Особенно для «Пуритан»! Жаль, что их не будет! Для «Трубадура» тоже красивые. Я их еще не примеряла, но, думаю, они мне пойдут. Зато ты забыл мой черный плащ из 4-го акта «Трубадура». Я надеюсь найти такой же здесь, иначе мне будет холодно. Ну да ладно, в крайнем случае обойдусь без него!

Я не знаю, что сказать маме! Представь себе ее разочарование, когда она узнает, что я не поеду в Н.-Й. О боже, если бы только я могла быть уверена, что налоговая служба не прицепится, я бы поехала на 2 дня. Что скажешь? Попробуй выяснить там, я американка и получаю оплату в долларах, возьмут ли с меня налоги, если я остановлюсь там на 2 дня. Пока я написала маме, что ты вряд ли сможешь приехать. Я не решаюсь ей сказать, что тоже не приеду. Напиши мне, что, по-твоему, я должна делать. Дорогой, я целую тебя и повторяю тебе, что я тебя обожаю. Пиши мне.

Мария, твоя навеки.

Джованни Баттисте Менегини – по-итальянски

Мехико, 6 июня 1950

Дорогой мой, нежно любимый!

После 4-х дней горького ожидания я получила твое письмо от 2 июня и заметила, сколько в нем грусти. Но, дорогой, это же ты всегда отсылаешь меня далеко ради этой пресловутой вещи, которая зовется гордыней. Ты знаешь, что я хочу сказать, и объяснять тебе ни к чему. Сейчас ты не должен бояться соперничества, ведь мой идеал трудновато удовлетворить, он уже сполна удовлетворен тобой – тобой, которого я выбрала мужчиной моей жизни, неужели ты этого не понимаешь?

Но эти долгие разлуки не полезны, я тебе уже говорила. Ни тебе, ни мне. Пока мы молоды, нам надо пользоваться этой удачей, которую даровал нам Бог, – быть вместе, правда?

А теперь мои новости. Поскольку, когда ты получишь это письмо, будет уже почти время уезжать, признаюсь тебе, что я была очень больна в этом окаянном Мехико. У меня не получается хорошо себя чувствовать, как обычно. Конечно, еще в Италии я начинала ощущать груз моей работы за столько лет, это хорошо знает Пиа, которая видела, как тяжело я работала в Неаполе. Я пыталась приободриться, но на последней «Аиде» кондиционированный воздух, нервы, ссоры, все вместе – и голос мне изменил, снизив настроение и силы до тревожной отметки. Сегодня на генеральной репетиции «Тоски» я думала, что потеряю сознание. И в довершение всего я не сплю! До 6:30 – и больше всю ночь не могу сомкнуть глаз. Я молю Бога, чтобы он помог мне дотянуть этот контракт, а потом я постараюсь привести себя в порядок. Я хочу дойти до конца во что бы то ни стало, потому что не желаю дать моим коллегам повод радоваться. И потом я одна, что меня ужасно удручает. Я не говорю тебе, как хочу, чтобы ты был рядом. Ты сам знаешь все, так что можешь себе представить.

И еще хочу кое в чем признаться. Мне очень хочется нашего ребенка, думаю, это пойдет мне на пользу, даже голосу и моей испорченной коже. Что скажешь? Ты еще не хочешь?

Других новостей у меня нет. Напиши мне по поводу твоего билета, и что ты хочешь, чтобы я сделала. Моя мама будет ужасно разочарована, если я не приеду. Я правда не знаю, что делать. Напиши поскорее. Я прощаюсь с тобой, душа моя, и всем сердцем люблю тебя, желаю, уважаю и ценю, и заявляю тебе, что ты мой кумир. Душа моя, мой дорогой, береги себя, люби меня и наберись терпения. Я увижусь с тобой как можно скорее. Я обожаю тебя!!!

Поцелуй от меня всех наших любимых. Твоя мама получила мое письмо? А ты не беспокойся за меня. Я надеюсь закончить 24 июня.

Вся твоя Мария.

Джованни Баттисте Менегини – по-итальянски

Мехико, 9 июня

Мой дорогой и обожаемый,

сегодня я побила рекорд: представь себе, в 8:30 утра я еще не сомкнула глаз. Я, кажется, сойду с ума здесь, в Мехико. Говорят, на этой высоте трудно спать. А ведь я и дома с трудом засыпаю, представь себе, что творится здесь. Короче, терпение. Одно хорошо, что я похудела, говорят, очень. Надеюсь удержать этот вес к возвращению, так что ты найдешь меня красивой.

Вчера давали «Тоску», и был большой успех. В первом акте публика была не расположена, я это видела, они почти не аплодировали. Но в акте II мне устроили овацию. Больше, чем на любой другой опере, я думаю, они обезумели от «Vissi d’arte». Кажется, аплодировали больше 5 минут! Вызывали на бис, но я, конечно, не стала. К счастью, Бог мне всегда помогает!

Дорогой, мне только что позвонила мама и сказала, что приезжает. Доктор ей разрешил. Теперь мне, надеюсь, не придется заезжать в Н.-Й. Мой отец в отчаянии, он так надеялся тебя повидать. Но в другой раз. Мне грустно, потому что он нездоров.

Лидуино написал мне, что Бинг в Метрополитене хочет «Волшебную флейту» Моцарта. Он сошел с ума?