Мария Каллас. Дневники. Письма

Я ознакомился с ним с большим сожалением и должен высказать мое неодобрение и мою горечь. Простите за откровенность, если я смею утверждать, что некоторые оскорбления не могут быть высказаны, особенно родной матерью: вы исписали страницы и страницы все в том же обиженном тоне. Мария совершенно не заслуживает всего этого, и я готов опровергнуть от ее имени все ваши нападки. И поскольку я должен думать о ее здоровье, физическом и душевном, говорю вам твердо: любое пришедшее нам письмо я непременно отдам перевести, прежде чем дать его Марии. И если случайно и некстати в нем будут содержаться безумные слова или фразы вроде тех, которые я прочел в этом письме, или даже хоть намек на какую бы то ни было обиду, будьте уверены, что это послание никогда не попадет в руки Марии. Подумайте об этом и помните, сударыня, что на мне отныне великий и святой долг перед Марией и перед Семьей, которую я создал с Ней (я опускаю Ваше бессмысленное проклятие нашим детям[110]…), и не потерплю никакого вторжения со стороны кого бы то ни было, кто попытается разрушить нашу жизнь, и без жалости отвечу на горькие слова вроде тех, которые употребили вы. Вы всегда были разумной матерью, и я, разумеется, не думаю, что Мария может забыть свои чувства и свой долг перед вами; теперь, однако, это я, ее спутник жизни, пишу вам, я беру на себя роль и ответственность главы Семьи. В моем доме, сударыня, при всей любви, которую я питаю к моей супруге, Она стоит после меня.

До сих пор Мария исполняла свой долг в пределах своих возможностей, еще недавно в Мексике она дала вам некую сумму денег, и на этот год это все, потому что больше мы не можем: на будущий год будет видно, и я не сомневаюсь, что наш долг будет исполнен сполна. Но никаких оскорблений, никаких запугиваний, никаких грубых и странных слов, ибо, действуя так, вы вызываете, разумеется, прямо противоположный эффект, вынуждая нас – и не по нашей вине – порвать всякие отношения, чего бы мне очень не хотелось. Судите сами теперь, каково ваше поведение, и, если хотите понимания и любви, не наезжайте, не угрожайте, не оскорбляйте, но войдите в положение каждого: наша жизнь, моя и Марии, полна трудностей и, разумеется, не такова, какой может показаться на первый взгляд простодушному наблюдателю. Все мы сталкиваемся в жизни с нашей долей трудностей и страданий, и мы с женой тоже, разумеется, не можем этого избежать.

Я с удовольствием узнал, что вам хорошо с Джеки, которой мы готовы были оказать в прошлом году гостеприимство и подарить возможность увлекательного путешествия по Южной Америке; дар не был принят в силу причин, очевидно, удерживавших ее в Греции. Мы готовы и Вам оказать гостеприимство на ваше короткое пребывание в Италии, если вы сюда собираетесь. Не в ближайшее время, так как я сейчас очень занят важными делами, а Мария начала утомительный сезон. Мы не сможем составить Вам компанию, так что придется поговорить об этом в другой раз.

Я уверен, что Вы сможете уловить подлинный смысл моих слов и не истолкуете дурно мою откровенность.

Засим прошу вас принять мои искренние чувства,

Баттиста.

Леонидасу Ланцзунису[111] – по-английски

3 ноября 1950

Дражайший Леон!

Я получила твое письмо и была в отчаянии, узнав, что ты сердит на меня. Естественно, ты прав, но ты же помнишь, что моя мать была больна, так что представь себе ее ярость, когда она узнала, что я еду навестить тебя, оставив ее одну, так что, чтобы ее успокоить, я пообещала, что останусь с ней. Мне очень хотелось повидать вас обоих, увы, родители заходят слишком далеко в своей любви и становятся эгоистами. Мне правда жаль, но я надеюсь увидеть вас обоих очень скоро.

А теперь грандиозная новость. Тосканини пригласил меня участвовать в важном представлении памяти Верди в сентябре 1951-го с оперой «Макбет». Это большая честь, правда? Как ты, наверно, знаешь, он не мог найти сопрано на леди Макбет, пока не услышал меня. Ты рад, дорогой крестный?

Дорогой Лео, наши жизни правда очень похожи. Ты женат на женщине моложе тебя, я замужем за мужчиной старше – мы оба счастливы в браке. Мы оба прославились – ты врач, я певица, – оба много и тяжело работали и заслужили наше счастье и наш успех. Я права, не правда ли?

Я надеюсь скоро тебя увидеть. Я, правда, думала провести как минимум две недели с мужем, но теперь, с новой оперой и Тосканини, у меня совсем нет времени, потому что я должна репетировать с ним лично, так что прощай, досуг. Ладно, если вы оба не приедете на будущий год, наверняка приедем мы. Моему мужу отказали в визе в Соединенные Штаты, поэтому он не смог приехать тогда.