Марина Цветаева — Борис Бессарабов. Хроника 1921 года в документах. Дневники Ольги Бессарабовой. 1916—1925

Маруся очень выросла и стала интересным и настоящим человеком.

Маруся первой встречей со мной стала мне дорогим человеком.

Борис Бессарабов — Ольге Бессарабовой

12 августа 1921

Дорогая Олечка!

Как ужасно быть от дома в 15 м<инут> хоть бы и не заглянуть в него. Неужели ты будешь на службе?!

Мы продвигаемся в Москву сквозным поездом, который простоит на ст<анции> Воронеж не больше 40 минут и уходить от поезда я не имею права, т. к. отстать — это будет слишком большая история. Пиши вслед по новому адресу:

Поварская. Борисоглебский пер., д. 6, кв. 3, мне.

Что нового у нас дома, что со Всеволодом и его адрес, если он его переменил. Пиши о Веронике.

Я не знаю, живы ли вы?! Если ты дома, то сейчас же иди на станцию и спрашивай вагон № 613 с комиссией ЦУПВОСО, а там военкома Бессарабова.

Как приеду в Москву, то сейчас же отошлю тебе десятки посланий по всем вопросам.

Ну и рок же! Ведь мы должны были остановиться в Воронеже не меньше, чем на сутки, но экстренный вызов Москвы все испортил.

Целую Вас всех крепко, крепко.

Олечка, не задерживай весточек. Получила ли ты от меня письма из Ряжска, Харькова, Ростова? Получила ли письма Воронежские?

Целую. Обнимаю крепко. Твой Борис.

     12 августа 1921 года

     Воскресенье

Борис Бессарабов — Ольге Бессарабовой

14 августа 1921 г.

Москва

Дорогая Олечка! До Москвы добрались благополучно. Ехать было очень весело. Я очень жалел о том, что слишком церемонился со своими спецами и сразу не усадил всех своих ребят в свой вагон. Встреча в этом переезде от Воронежа до Москвы с Максимовым и Романовичем[110] как будто бы реально ставит вопрос с моим откомандированием и демобилизацией для работы по своей специальности. Они меня считают тем человеком, без которого их компания не жизненна и может погибнуть, ничего не сделать из заветных мыслей и мечтаний.

Через пять дней они возвратятся из Петрограда и примутся за мое откомандирование и проведение в жизнь того проекта, который был нами намечен в вагоне.

Решено ехать в Батум для организации там Художественных Государственных Мастерских. Если состоится наша поездка в Батум, то это, имей в виду, связано с хорошими материальными последствиями для каждого из нас, т. к. там можно хорошо заработать.

Подробное письмо об этом — по возвращении этой компании из Питера в Москву.

Все до конца обдумано, и все свои люди и родные будут хорошо обеспечены. С юга возможно будет присылать продукты. Если все это выйдет, то, значит, через 3 недели я сам буду в Воронеже. Эта неделя многое должна нам с тобой рассказать о нашем будущем.

О тебе: или Москва, или Батум, или Америка.

Обо мне: Художественные — или Москва, или Батум, или Воронеж.

1) О Москве — до встречи с Варварой Григорьевной. Она на днях приедет в Москву.

2) О Батуме — до выяснения дел коммуны.

3) Об Америке — до выяснения вопроса в американском или английском консульстве и в Наркоминделе.

О папе — до выяснения с тобой. Все это разрешится в 3–4 недели. Жди. С первой же оказией вышлю 100 ООО руб. на текущую жизнь.

Приехал в дом Марины. Очень хорошо встретились. Марина получила письмо от Сережи (своего мужа). Ей необходимо не позже, чем через месяц, выехать к нему. Хлопочем в Наркоминделе. Возможно, что Марина поедет со мной в Батум и, конечно, с Алечкой. Для дальнейшего следования необходимо… Этот месяц, вернее, его вторая половина и 1-ая половина сентября — исключительные по своему размаху — коренные перемены в жизни всех нас. Я очень рад за Марину. Ты и я дадим ей письмо к Коле, чтобы он ей немного помог до написания целого ряда книг, что ей даст много денег и славы.

14 августа 1921 г.

Радуюсь и за тебя, дорогая Олечка, что наконец-то ты сошла с «сундучка», и для меня в твоем прекрасном пути открылись широкие перспективы — вплоть до твоего отъезда к Коле хоть на полгода или месяца на три. Буду рад, если вы к нему поедете с Мариной — она знает языки.

Это письмо — летучее. Завтра и все эти дни большие весточки. Давай этот месяц доведем переписку до того, чтобы было ощущение разговора.

Татьяна Федоровна очень больна, и приходится опасаться за ее жизнь. Завтра зайду к ним и встречусь с Чабровым[111] и возьму письма от тебя и Александры Федоровны. Зоя умерла?!!!![112] Да… От Всевы два письма. Очень за него рад. Пишу ему прекрасную весточку. Целуй Володюшку — ему я тоже напишу весточку.

Скажи Веронике, что я жду от нее вестей — ведь она мне не написала ни одной строчки и даже слова… Ей тоже напишу.

Целую крепко тебя, дорогая моя сестра, Олечка. Володя и Всева — «к Маме-Цели». Я и ты — готовы тоже к ней. Собирайся же, сестра, к новой жизни.

               Твой Борис.

Борис Бессарабов — Ольге Бессарабовой

15 августа 1921 г. Москва

№ 2

Понедельник

Москва

Дорогая сестра Олечка!

Москва — Русь — самое прекрасное, а моя сестра Олечка всего прекраснее! Вот тебе мой короткий ответ на все письма твои, которые я сегодня получил еще из двух источников (Чабров и Сашенька).