Марина Цветаева — Борис Бессарабов. Хроника 1921 года в документах. Дневники Ольги Бессарабовой. 1916—1925

Как прекрасно, что ты наконец-то сошла с своего сундучка. Я этому рад, как самому прекрасному, что может быть в моей жизни. Ты реально теперь со мной готова начать цыганскую жизнь. Я верю твоей решимости — ты у нас одна! Хочу сегодня тебе сказать вот что:

Возможно, что я дней через шесть, семь поеду в отпуск в Воронеж — в том случае, если Батум отпадет и, наверное, приеду, если он вырастет, через три недели и остановлюсь в Воронеже тоже не меньше, чем на неделю, и помогу тебе переехать в Москву или решим ехать вместе в Батум.

Если Батума не будет, то мой приезд через неделю или полторы (7-10 дней) обеспечен и мы, ликвидировав с тобой все ненужное в Воронеже и закупив продукты, отправимся в отдельной теплушке в Москву и заберем папу. Комнату я приготовлю или остановимся у одной моей приятельницы (не Марины — есть еще) и подыщем себе комнату через все мои связи и будем жить или все вместе, или, если папа будет очень мешать, устроим его в санаторий какой-нибудь.

А жить нам с тобой по разным комнатам не имеет никакого смысла.

Володю мы заберем проветриться на неделю и подкрепиться в денежном отношении, т. к. это будет возможно — сама догадывай. Я же всю свою наличность тоже пущу в оборот — золото и на эти деньги тоже купим в Воронеже или уездах — продовольствие. Денег у меня может быть с таким намерением приблизительно около 300–350.000 руб. И продав ряд ненужных нам для Москвы предметов — мы сможем обеспечить себя на несколько месяцев, считая, конечно, пайки и наши заработки.

Вот, дорогая сестра Олечка, самый реальный план о нашей жизни — а Батуме, без меня Москва, Америка, пока мифическая радость и желания.

Сейчас я рад этому плану больше, чем всем остальным — он реальнее и возможнее всех мечтаний. Я разыщу тебе прекрасную работу — для души и ни в коем случае для заработка (если совпадет — хорошо! а нет — и не нужно). А мы обернемся с тобой превосходно, да еще и другим будем помогать.

Писать тебе буду каждый день до выяснения с Батумом, давай быстро обсудим этот проект.

Олечка, милая, я чувствую, что я больше не могу без тебя, ведь вожусь же я все с чужими, забывая не только о вас, но и о самом себе, а я этого дальше так не хочу.

Прекрасные брат и сестра устроят у себя такой цветник людей, что энергия не только удвоится, она утысячерится, и я уверен — все будет — и хлеб, и крупа, и масло, ведь бывало же все это для чужих, правда прекрасных, но я хочу делать все для самой прекрасной — своей сестры — Олечки!

Ведь я расту не от Марины, не от коего десятка моих донжуанских похождений, а только от тебя, моя золотая, сказочная сестра. Ты мой прямой воспитатель и никто другой. Теперь — все для тебя!

Крепко целую, обнимаю бережно сказку — Олю.

               Твой Борис.

Борис Бессарабов — Ольге Бессарабовой

Вторник. Ночь. 16-го августа 1921 г. Москва

Дорогая сестра Олечка! Продолжаю письмо № 2. Если мы едем в Батум без тебя, я не еду. Мы там пробудем не больше года и через 6 мес<яцев> приедем в Москву и Питер с экскурсией. Если я еду в Батум, то в роли уполномоченного Наркомпроса, а ты будешь моим секретарем или заведующей библиотекой по изобразительным искусствам Батумских Художеств Свободн<ых> Госуд<арственных> Мастерских[113]. Оттуда, — будь уверена, мы с тобой сможем помочь и Володе, и Всеволоду, и папе как ниоткуда иначе. Береги ковры, береги шаль, береги золото, какое осталось. Все это вырастит само собой. Этот год в Батуме сделает из меня художника, из тебя самую прекрасную сказочную Олечку во всем мире, и такими мы через год, или позже, вернемся в Москву, и нам все — не будет страшно!..

Буду зарабатывать — много плакатами, в театрах, в журналах, в календарях в разные годовщины…

Я верю, что с тобой я вырасту огромным художником, побью рекорд! — ведь ни у кого нет такой прекрасной сестры!

Олечка! Правда, как реально теперь для нас и то и другое, и Москва, и Батум. Мы с тобой вместе мир завоюем, все лучшие люди будут с нами.

Это, Оля, не бред, а то, что у меня растет с каждым днем, с каждым твоим письмом. Жди же, Олечка, от меня ежедневно вестей. Не бойся ни за что на свете! — «Живые в помощи вышнего!..».

Целую, жму твою руку, лучшей из Женщин. Твой брат Борис.

Борис Бессарабов — Ольге Бессарабовой

Вторник. Ночь. 16-го августа 1921 г. Москва

(О Москве)

1) Марина счастлива от большого числа продуктов, которые я ей поменял на тряпки. Ждет эту неделю разрешения вопроса о себе: с Наркоминделом и Марусей Ростовцевой (через нее буду хлопотать).

2) о «Батумской коммуны»