Марино Фальеро, дож венецианский

Глядите: вот я, безоружный старец,
Беспомощный, как тут сказали; был я
Еще вчера — на троне, государем
Ста островов, или казался им,
Одетый в пурпур, я скреплял декреты,
Указы власти не моей, не вашей,
А власти наших подлинных господ
Патрициев. Что был я там

— понятно.Зачем я здесь? Об этом тот из вас,
Кто всех сильней унижен, презрен, попран,
Так, что не знает, не червяк ли он,
Ответит за меня, коль сердце спросит
Свое, его приведшее сюда.
Вам, как и прочим, мой позор известен;
Ваш суд — иной, не тот, что приговором
Обиду на обиду взгромоздил…
Избавьте от рассказа… Здесь — да, в сердце,
Моя обида, но слова, поток
Бесплодных жалоб, мной уже пролитый,
Лишь подчеркнули б старческую слабость,
А цель моя — умножить силу сильных,
Их к действию понудить, а не к битве
Оружьем баб. Но что вас понуждать?
Несчастья лиц — плод общего разврата
Страны, что ни республика, ни царство,
Где ни народа нет, ни короля,
Где все пороки древней Спарты — без
Ее умеренности и отваги.
Вожди спартанцев воинами были,
А наши — сибариты. Мы ж — илоты,
И я — всех ниже, самый жалкий раб,
Хоть напоказ, всех ярче наряженный:
Так древний грек, в забаву для детей,
Напаивал рабов… Вы здесь — низвергнуть
Уродливое это государство,
Карикатуру власти, привиденье,
Что можно кровью лишь изгнать. Тогда
Мы воскресим закон и справедливость,
В республике свободной воплотим
Не безначалие, а равноправье;
Все рассчитав, как бы колонны храма,
Распределив упругость и нагрузку,
Соединив изящество и прочность,
Так, что нельзя ни части шелохнуть
Без нарушенья общей симметрии.
При столь великой смене быть хочу я
Одним средь вас — коль верите вы мне.
А нет — убейте: мне возврата нету,
Мне легче пасть от рук сограждан вольных,
Чем день прожить в обличий тирана
Слугой тиранов. Не такой я, нет,
И прежде не был, — летопись прочтите.
Я на мое правление сошлюсь
Во многих городах; они вам скажут:
Я — угнетатель или человек,
Сочувствовавший людям, мне подвластным.
Будь я лишь тем, кого искал Сенат,
Разряженной фигурой в побрякушках,
Безмолвным манекеном государя,
Бичом народа, скрепщиком указов,
Союзником всегдашним Сорока,
Врагом всех мер, коль нет на них согласья
Совета Десяти, льстецом Сената,
Щитом, шутом и куклой — о, тогда
Хам, плюнувший в меня, не поощрялся б!
Причина бед моих — любовь к народу;
Об этом знают многие, другие
Узнают после. Ныне ж — вам вручаю,
Что ни случись, остаток дней моих,
Остаток сил — не жалкой силы дожа,
А человека, кто великим был,
Покуда не унизился до трона,
Но сохранил еще и ум и личность;
Я ставлю славу (а она была)
И жизнь (недорогую близ могилы),
Надежду, сердце, душу — ставлю на кон!
Вам и вождям я отдаюсь таким
Как есть. Примите ж иль отбросьте князя,
Кто будет гражданином иль ничем
И кто свой трон для этого покинул!