Мариус Петипа. В плену у Терпсихоры

Годы, отданные танцевальному искусству, не прошли для Марии Сергеевны даром: у нее развилась серьезная болезнь ног. Врачи советовали ей лечиться минеральными водами, и с 1870 года бывшая прима петербургской сцены почти каждое лето ездила на Кавказские Минеральные Воды. А спустя несколько лет вместе с сыном Жаном обосновалась в Пятигорске. «12 мая 1876 г. у нее родился сын, и через две недели в пятигорском Спасском соборе священник Василий Эрастов крестил младенца и нарек его, по просьбе матери, Юлием. В церковной книге его отцом был записан балетмейстер Мариус Петипа»[522].

Мария Сергеевна посвятила себя заботам о сыновьях, но тоска по театру все чаще давала себя знать. И вот в конце 1880 года, когда директором императорских театров был барон Карл Кистер[523], она решилась вернуться на сцену, но уже не как балерина, а драматическая актриса. 27 января 1881 года она дебютировала в Александринском театре, сыграв две роли: драматическую — дочери мельника в отрывке из «Русалки» А. С. Пушкина и комическую — старой актрисы в комедии К. А. Тарновского «Я обедаю у маменьки». В театре присутствовали дети М. С. Петипа, ее друзья и бывшие поклонники. Но выступление явно не задалось. Через два дня столичная газета «Голос» опубликовала рецензию, в которой говорилось: «Дебют М. С. Петипа обнаружил полнейшую ее неспособность к драматической сцене: отсутствие голосовых средств и игры физиономии, ни малейшего понятия о жестикуляции, вульгарная походка, совсем неумелое чтение стихов и неподходящая к сильным драматическим ролям внешность…»[524].

Расстроенная Мария Сергеевна уехала в Пятигорск. Казалось бы, ей следовало смириться и жить на покое с детьми. Но окружавшие люди убеждали ее в том, что неудачи, даже провалы случались порой и у знаменитых актрис. Ей, мол, нужно попробовать заявить о себе еще раз, только не в столице, где Марию Петипа помнили как талантливую балерину, а в провинции. Выбор пал на театр в Новочеркасске, куда актриса приехала 21 ноября 1881 года и стала репетировать тот же отрывок из «Русалки», в котором вышла на сцену в Санкт-Петербурге.

Дебют Марии Сергеевны в местном театре состоялся 23 января 1882 года. Она выступила под фамилией Суровщикова. Роль дочери мельника была ей близка — отражала переживания самой актрисы. В произнесенных тихим голосом словах: «…Не верю я, не может быть. Я так его любила…» слышалось неподдельное страдание исполнительницы. Но местная публика, привыкшая к совершенно другому исполнению, бурному выражению чувств, не приняла подобной трактовки роли, выразив свое отношение к артистке дружным шиканьем.

Мнения рецензентов разделились, но Мария Сергеевна не стала, видимо, вчитываться в газетные строки и сравнивать, чего в них было больше — похвалы или хулы. Она восприняла свой повторный выход на драматическую сцену как полный провал. Потеряв семью и театр, она больше не видела смысла в жизни. 24 марта 1882 года 46-летняя актриса скончалась — по официальной версии, от «ярой оспы». Но слишком уж ее смерть была похожа на самоубийство. Докапываться до истины было некому, и уже на следующий день она была похоронена на городском кладбище Новочеркасска, где священник местной Троицкой церкви Федор Попов отслужил скромную панихиду[525].

Известие о преждевременной кончине выдающейся русской балерины стремительно достигло столицы. Уже 26 марта 1882 года корреспондент «Петербургской газеты» сообщал читателям, что «на этих днях скончалась бывшая звезда нашей сцены Мария Сергеевна Петипа. Ее карьера долгое время была усыпана цветами и весьма крупными окладами жалованья, которые она получала за свой блестящий талант. Как артистка — это была одна из трех граций, сошедших с Олимпа для укрепления хореографического искусства в России и для приведения в восторг жителей земли, отдававших дань ее искусству, выходящему из ряда обыкновенного…»[526].

Смерть Марии Сергеевны поставила точку в официальном браке супругов Петипа, долгие годы живших раздельно. У Мариуса Ивановича, как теперь звали балетмейстера сослуживцы, начиналась новая жизнь.

Глава ХXII. От миниатюр к драматическому балету

Став наконец главным хореографом императорских театров, Мариус Петипа никогда не прекращал творческих поисков. Его архив свидетельствует о том, что изо дня в день он накапливал материал для будущих постановок. И неважно, будет это большой балет или всего лишь хореографическая миниатюра, — он разрабатывал планы танцев и групп. Порой, не имея под рукой папки с большими, удобными для записей листами, он набрасывал возникшие только что идеи карандашом на каких-то случайных обрывках бумаги. Схематично начерченные фигурки располагались в разных позах, поодиночке и группами. Тут же давались пояснения, как должны меняться движения танцующих. Перечислял хореограф и необходимые артистам аксессуары: корзины с цветами, веера, шарфы, шесты с лентами и многое другое.